– Вторая: полиция и прокуратура предполагают, что Хенрик Т. стал жертвой взломщика, с которым случайно встретился, но не исключают, что это могло быть заранее спланированное убийство. Ведутся интенсивные работы с целью найти убийцу. Пока никому не предъявлено обвинение.
Она все записала.
– Красивый мужчина, хорошо одет, с приятным голосом, а говорит языком, на котором участковые пишут сообщения для факсовой рассылки.
Он позволил себе осторожно улыбнуться.
– Прошу вас ничего больше об этом деле не писать. Это может нам навредить.
– Значит, просите? – Девушка встала, застегнула молнию на сумке. На ней была кремовая юбка до колен и черные туфли на плоском каблуке, открывающие стопу. На бедре он заметил красный след; во время разговора она сидела, небрежно положив ногу на ногу. – А что я с этого буду иметь?
– Может, вы узнаете от нас чуть больше, когда остальным достанется факс из столичной комендатуры.
– А пан прокурор разрешит пригласить его на кофе? И вы мне все расскажете на языке, повсеместно называемом польским?
– Нет.
Она повесила сумку на плечо. Подошла к двери энергичным шагом. Прежде чем закрыть ее, сказала, взглянув на Шацкого:
– Я уже не помню, когда кто-либо из мужчин обращался со мной так же скверно, как вы, пан прокурор. Сожалею, что отняла у вас время.
И вышла. Шацкому тоже было жаль. Раздраженный, он встал, чтобы повесить на вешалку пиджак, и вошел в облако оставленного журналисткой запаха духов. «Романс» Ральфа Лорена. Вероника когда-то ими пользовалась. Он обожал этот запах.
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА СВИДЕТЕЛЯ.
Ханна Квятковская, родилась 22 июля 1970 года, проживает в Варшаве на ул. Окшеи. Образование высшее, учительница польского языка в гимназии № 30 в Варшаве. Отношение к сторонам: чужая, за дачу фальшивых показаний не наказывалась.
Предупреждена об ответственности по статье 233 УК, дает показания в следующем:
С Хенриком Теляком я познакомилась в прошлое воскресенье в кабинете психотерапевта Цезария Рудского, там же познакомилась с Эузебиушем Каимом и Барбарой Ярчик. Мы должны были вчетвером провести два дня в монастыре на Лазенковской, принимая участие в групповой терапии, называемой терапией расстановок. Я никогда прежде не встречала никого из этой группы, знала только Цезария Рудского, к которому приходила в течение полугода на индивидуальное лечение, обычно раз в неделю.
Мы все встретились в пятницу, 3 июня, после полудня, вместе поужинали и рано отправились спать. Никаких терапевтических занятий не было. Требовалось только хорошенько выспаться. На следующий день после завтрака состоялся терапевтический сеанс пана Каима. Я играла в расстановке роль бывшей жены пана Каима, и это было для меня печально, потому что я чувствовала себя нелюбимой. Пан Теляк играл роль отца пана Каима, а пани Ярчик – его матери. Пан Теляк в этой расстановке как бы отодвинут в сторону, как и подлинный отец пана Каима в его семье. Поэтому я не испытывала никаких чувств по отношению к нему. После перерыва на обед