– Знаешь, давай попробуем вести себя иначе. Наши матери ничего не знают, и, если ты продолжишь шарахаться от меня и смотреть вот так, как сейчас, у них появятся вопросы. Ты точно готова к этому?
– А ты боишься, что они все узнают?
– Ты ведь знаешь, что это не так, – парирую в ответ.
– Может, ты и прав. Они же не виноваты, – она безразлично пожимает плечами.
Я хмурю брови.
– Не виноваты в чем?
– В том, что, – Дилан качает головой, избегая моего взгляда, – в том, что мы ошиблись.
– Так значит, все было ошибкой? – спрашиваю я. И уже жалею об этом.
– Называй, как хочешь.
Я с досадой вздыхаю.
– Значит, все остается по-прежнему?
– Ну почему? Я готова к сотрудничеству. Приезжай сегодня, посмотрим какой-нибудь фильм, как брат и сестра. Мой отец будет счастлив, – с сарказмом добавляет она.
– Я не об этом.
– Конечно. Я все понимаю. Мы должны делать вид, что никогда не спали друг с другом. По-моему, у нас обоих это неплохо выходит. Так в чем проблема? – Дилан разводит руками.
Я скольжу взглядом по ее телу и лицу, ощущая, как подкатывает волна раздражения. Она ведет себя так, будто только я виноват перед ней. Да, я безусловно виноват, но она тоже была хороша, когда наговорила обо мне своему отцу таких вещей, за которые он должен был убить меня.
– Почему ты сидишь здесь сейчас вместо того, чтобы спать со своим парнем? – теперь я делаю свой выпад.
– Почему ты меня позвал? – и Дилан, не сводя с меня глаз, отражает его.
– Ладно. Зря я это начал, – опустив голову, чувствую себя полным придурком.
Этот разговор никуда не приведет. Она каждый раз будет бросать в меня стрелы, а мне останется только психовать, понимая, что уже ничего не исправить.
– Я обманула тебя, – тихим голосом говорит Дилан.
Медленно поднимаю к ней взгляд и удивленно моргаю, но теперь Дилан на меня не смотрит.
– Обманула?
Плечи Дилан опускаются в глубоком вздохе. Она молчит, изучая деревянный пол, а я наклоняюсь и выгибаю спину, чтобы поймать ее взгляд.
– Что значит “обманула”? – повторяю свой вопрос.
Дилан слегка подается назад, приподнимая ресницы.
– Ну… я сказала, что не искала встреч с тобой. Это не так. Я всегда их жду.
Я замираю. С трудом получается сглотнуть, и я не верю своим ушам. Мне радостно и больно одновременно. Ведь и я поступаю точно также.
– Зачем? – резко выдыхаю. Во рту у меня все разом пересохло, а в груди перекатываются гигантские волны.
Дилан опять молчит. Мне же до смерти необходим любой знак, намек, говорящий о том, что, как бы мы оба не старались, еще не все потеряно. Ну, а вдруг?
И