Тиберий. Александр Михайлович Крживецкий

был по сути самой циничной комедией: «Хотя верховную власть он без колебания решился тотчас принять и применять, хотя он уже окружил себя вооруженной стражей, залогом и знаком господства, однако на словах он долго отказывался от власти, разыгрывая самую бесстыдную комедию; то он с упреком говорил умоляющим друзьям, что они и не знают, какое это чудовище – власть, то он двусмысленными ответами и хитрой нерешительностью держал в напряженном неведении Сенат, подступавший к нему с коленопреклоненными просьбами. То с горькими жалобами на тягостное рабство, продолжал отказываться от власти. Но даже соглашаясь на нее, он постарался внушить надежду, что когда-нибудь ее сложит, – вот его слова: «… до тех пор, пока вам не покажется, что пришло время дать отдых и моей старости»103.

      После таких слов собрание замерло, а сенаторы пребывали в замешательстве, они решили, что Тиберий ломает комедию, набивает себе цену, ведь одновременно с показной нерешительностью он несколькими точными назначениями уже поставил на ключевые посты своих доверенных лиц и рассылает вестников в провинции с новыми указаниями.

      Наконец, сенатор Квинт Гатерий осмелился громко вопросить: «Как долго наше государство сможет жить без правителя?»104.

      В зале заседаний поднялся страшный шум, одни кричали, что это пощечина Сенату, кто-то в лицо заявил Тиберию, что иные медлят делать то, что обещали, а он медлит обещать то, что уже делает. Некоторые «слуги народа» стали терять терпение – даже такой симпатизант Тиберия, как Публий Меммий Регул, среди общего шума громко воскликнул: «Пусть он правит или пусть он уходит!».

      Неуверенность Тиберия в себе, непродуманность его заявлений, остро проявилась в его диалогах с сенаторами. Так Тиберий неосторожно заявил, что, «считая себя непригодным к единодержавию, он, тем не менее, не откажется от руководства любой частью государственных дел, какую бы ему не поручили». Тогда к Тиберию обратился сенатор Азиний Галл: «Прошу тебя, Цезарь, указать, какую именно часть государственных дел ты предпочел бы получить в свое ведение?» Растерявшись от неожиданного вопроса, Тиберий не сразу нашелся; немного спустя, собравшись с мыслями, он сказал, что его скромности не пристало выбирать или отклонять что-либо из того, отчего в целом ему было бы предпочтительнее всего отказаться. Тут сенатор Галл разъяснил, что со своим вопросом он выступил не с тем, чтобы Тиберий выделил себе долю того, что вообще неделимо, но чтобы своим признанием подтвердил, что тело государства едино и должно управляться волею одного. Он присовокупил к этому восхваление Августу, а Тиберию напомнил его победы и всё выдающееся, в течение стольких лет совершенное им на гражданском поприще»105.

      Фактически Гай Азиний Галл прочел ему небольшую, но замечательно точную лекцию о смысле власти принцепса вообще и о том, чего принцепс никогда не должен говорить публично. Подчеркивая

Скачать книгу