Две стены забраны резными деревянными панелями. На двух других – роскошные занавеси, алые и золотые. Там-то я и устраиваюсь, возле большого, богато украшенного резьбой сундука, который надежно прикроет мои ноги, торчащие из-под занавеси.
– Только помни, ни в коем случае в мою сторону не смотреть! – на всякий случай еще раз предостерегаю Тильду.
Та поднимает глаза, и я вижу в них тревогу.
– Госпожа, а что может случиться-то? Ты ж сама говорила, что все будет в порядке…
– Я просто напоминаю: не смотри, даже если очень разволнуешься или граф что-нибудь учудит. Иначе нам обеим не жить!
У нее глаза так лезут из орбит, что я даже пугаюсь, как бы самообладание вконец ее не покинуло.
– Держись ради сестренки! – напоминаю я Тильде, стремясь укрепить ее решимость.
Подействовало. Она твердо кивает и отворачивается к ванне. Я исчезаю за шелковыми полотнищами и потихоньку молюсь, чтобы они не стали мне саваном.
Каменная стена холодит спину. Щелка между занавесями совсем узкая. Если чуть-чуть согнуть колено, я смогу выглядывать, даже не касаясь шелка…
Только успеваю устроиться, как у входа раздается шум. Тильда испуганно замирает, но потом снова льет воду из кувшина.
Дверь комнаты резко распахивается, и входит граф д’Альбрэ, сопровождаемый приближенными. Я вижу среди них своих единокровных братьев Пьера и Юлиана. Родители у них общие, но внешне они совсем не похожи. Пьер – весь в отца, крупный, крепко сбитый, грубый в обращении. Юлиан, скорее, пошел в мать, он и внешне гораздо изящней, да и держится мягче. Д’Альбрэ отстегивает меч, и де Люр спешит принять у него оружие.
– Нужно сегодня же вечером отправить в Ренн еще два десятка верхом, – говорит д’Альбрэ капитану. – Чтобы они как можно скорее добрались туда и затерялись среди горожан. Если мы хотим достойно отплатить ей за измену, нам повсюду потребуются глаза и уши, причем надежные!
Мое сердце ускоряет бег.
– Как скажете, государь. – Приняв меч, де Люр укладывает его на один из сундуков.
Д’Альбрэ передергивает налитыми бычьей силой плечами. Брат Пьер тотчас бросается вперед – подхватить графский плащ, прежде чем тот свалится на пол.
– Хочу, чтобы они докладывали о настроениях в городе, – продолжает д’Альбрэ. – О гарнизоне, о снабжении… обо всем! Я хочу знать, способен ли город выдержать осаду и насколько длительную. Наши люди должны выяснить, кто предан герцогине, кто держит руку французов, а кто готов и приторговать своей верностью…
– Считайте, что все уже сделано, государь, – говорит де Люр.
Пьер наклоняется вперед, его глаза под набрякшими веками так и блестят.
– А что насчет твоего послания герцогине? Когда мы отправим его?
Д’Альбрэ поворачивается и с быстротой атакующей змеи бьет его по губам:
– Я спрашивал твоего мнения, щенок?
– Нет, государь. – Пьер промокает расквашенную губу, вид у него обиженный и