Его глаза удивленно распахиваются. Он обнимает меня и притягивает к себе так, что я ощущаю все его тело, от ног до плеч, а наши сердца чуть не стукаются друг о друга. Он прерывает поцелуй лишь затем, чтобы выдохнуть мое имя.
«Он мне не брат. Он мне не брат…»
Когда он вновь тянется к моим губам, я быстро отстраняюсь и упираюсь кулаком ему в грудь.
– В другой раз не оставляй меня так надолго одну, – говорю я, надув губки.
Если он думает, что я с ним играю, то наверняка поддержит игру. Если решит, что отвергаю, – рассердится. Я жду, затаив дыхание.
Он моргает с видом снисходительного удивления, и я понимаю: опасность миновала.
– А как все прошло с Матюреном? – спрашиваю я, чтобы отвлечь его еще больше. – Отец удовлетворился твоим объяснением?
– Еще как! Даже доволен был, что ты столь рьяно защищала его интересы.
Юлиан почти улыбается. Он хорошо знает, насколько я привержена этим самым интересам.
– Остальное войско тоже вернулось? – спрашиваю я.
– Нет. Я один поскакал вперед – к тебе торопился.
Он говорит таким тоном, словно я перед ним виновата. Его глаза в здешнем сумраке кажутся озерами мрака. Я же гадаю, говорит он правду или все-таки замешан в темных делах нашего отца куда больше, чем я себе представляла.
Поверить в это трудно. Только не Юлиан! Он единственный во всем нашем семействе, кто ненавидит отца ничуть не меньше, чем я. Но за три года, что я провела в монастыре, он сильно изменился. Это очень беспокоит меня, ведь получается, что теперь я знаю его далеко не так хорошо, как когда-то.
К тому же он и в былые времена меня предавал. Кто сказал, что Юлиан не сделает этого опять?
Глава 12
Наш путь обратно в жилую часть замка оказывается долгим и напряженным. Мы оба молчим. Я искоса поглядываю на Юлиана, но его лицо скрыто в тени.
Проглотил ли он придуманную мной историю? Или догадался об истинной цели моего посещения подземелья? Нет, это вряд ли, ведь я и сама не слишком понимала собственные намерения. Правда, теперь, воочию убедившись, насколько немощен искалеченный узник, я совсем не уверена, что он сумеет выбраться на свободу, какое там одолеть двадцать шесть лиг[2] до Ренна, где его ждет герцогиня!
У входа в жилое крыло дворца Юлиан кивает стоящему при двери часовому, которого раньше здесь не было. Мы поднимаемся по лестнице на верхний этаж, и поцелуй, что я подарила ему в отчаянной надежде развеять его подозрения, словно бы висит в воздухе между нами. Теперь я боюсь, не принял ли его Юлиан за смелое приглашение. Как он поступит, когда мы доберемся до моих комнат?
Мы останавливаемся у двери. Я понимаю: Юлиан ждет, чтобы я открыла ее. Но я твердо намерена пожелать ему доброй ночи.
– Я так рада, что ты вернулся живым и здоровым, – говорю негромко.
Он делает шаг ко мне и наклоняется, чтобы зарыться носом в мои волосы:
– Ты