Альбина махнула рукой, отгоняя проснувшегося бесенка, но он не исчез, а лишь усилил прыть: «За пазухой решила спрятаться? А бедный Симеон в чем виноват? Если бы не ты, он был бы жив!»
Альбина зажмурилась и села на кровать. Затрясла головой, силясь скинуть пакостника, который чувствовал себя в ее голове, как дома.
Ксюха ввалилась, открыв дверь ногой. В одной руке чайник, в другой – тарелка с фруктами.
– Витамины в студию! – прикрыла попой дверь, и со стуком поставила все на столик, присев на стул перед кроватью. – Хочешь, на кухню пойдем: там маман твоя стенает, ждет дочурку?
Альбина молчала.
– Я, конечно, шибко извиняюсь, но может, ты хоть мне скажешь, что стряслось? – Ксения смотрела в упор сквозь козырек наклеенных ресниц. – Мне-то можно, я ж не они! – кивок в сторону закрытых дверей.
Альбина взяла кусок торта, запихнула его в рот целиком и принялась жевать.
– А-а… – протянула Ксения, – в этой серии героиня пытала себя по-киевски. – Разлила чай по чашкам и начала громко прихлебывать.
– Хватить чавкать! – не выдержала Альбина. – Раздражаешь.
Изо рта выпал кусок.
Ксюха вытянула губы трубочкой и шумно втянула чай:
– Горячий, зараза!
Альбина принялась за виноград. Еда – отличный повод заткнуть Ксюху и молчать самой. В дверь постучали. Альбина замерла. Вошла мама.
– Все в порядке у вас? – на улыбающемся лице выделялись заплаканные глаза.
– Ага, все чики-пуки, Ольга Львовна. Пациент скорее жив, чем мертв. – Ксюха подмигнула Альбине. Та отвернулась.
– Ну, не буду мешать, – мама тихо вышла.
– Видишь, какой ты шорох своими истериками навела? – Ксюха сдвинула брови. – На себя пофиг, о родителях подумай: маман вон осенью с сердцем лежала в больнице. Забыла уже?
Альбина заерзала:
– Отстань от меня. – положила гроздь винограда на тарелку, встала и подошла к окну.
Вспомнила вчерашний переполох, и стыд полыхнул жаром по щекам. Стыд перед родителями, соседями, Ксюхой, тетей Зиной и всем миром. Неловкость и жалость к себе проснулись и требовали покормить их болтанкой из свежих мыслей. Сжала зубы и тяжело вздохнула.
– Так, – Ксюха загромыхала посудой, – хватить сопли жевать. Стул ставь сюда.
Альбина хотела возразить, но как представила, что сейчас начнется, решила не рисковать. Взяла стул, стоявший у кровати, и поставила на середину комнаты.
– Халат снимаем, лифчик надеваем, – Ксения копалась на полках шкафа. – Где он? А, вот! – швырнула бюстгальтер и попала прям Альбине в лицо. – Соррян, не хотела задеть вас, мисс Печальная Панда. – насмешливо подняла руки.
– Сама ты панда! – огрызнулась Альбина.
– Я? Не-е-а, это у тебя черные пятна под глазами, будто ты веки местами перепутала, прежде чем накрасить.
Альбина шумно засопела, а Ксюха хмыкнула и протянула платье:
– Едет, едет паровоз, две трубы и сто колес, две…
– Слушай,