Спустя две недели изматывающих марш-бросков стая вышла к границам Корви. Друиды работали днями и ночами, поддерживая жизненные силы колоссального воинства, которое двигалось практически без отдыха. Оккульты думиваро еще трижды свершали жертвоприношения на своей земле, накачивая стаю мощью терзаемых душ. Каждый клык знал, что означает последний ритуал в Зоркундлат – следующие костры должны зажечься уже на вражеской территории, и будут вспыхивать до тех пор, пока враги сайера не лягут к его ногам. Это, кстати, было и негласным напоминанием: пока идет война, костры будут гореть, и если клыки не приведут новых рабов из числа военнопленных, то лягут на дыбы сами.
Ожидание беды, всегда в тягость только тем, кто идет к ней не по своей воле. Морайна все явственней понимала, каких целей ей стоит придерживаться на этой войне, и что для этого надо делать.
– Я больше никогда не буду младшей сестрой, – твердила она себе. – Беззаботные времена ушли, и никого не осталось. Я должна сделать все, чтобы больше никогда другие не решали судьбу за меня.
И она училась и тренировалась все время, что не проводила в седле. Орицен ошибался, когда думал, что она искала в нем боевого наставника. Вендази скрупулезно изучала все бумаги, касающиеся управления пермаесом, которые вел мурхун. Её интересовало все, от карт местности княжества Корви до сухих отчетов о движении обоза и трудностях, связанных с его сохранностью и пополнением. Другие когти смотрели на это с плохо скрываемым презрением, считая, что в обязанности командира входит прежде всего муштра клыков, а уже потом хозяйственные дрязги. Однако, девушка, казалось, этого и вовсе не замечала. Используя каждую минуту, она впитывала новые знания. Можно было бы даже подумать, что Морайна просто играет в подготовку к войне, не осознавая ее приближение, всецело наслаждаясь службой в новом качестве, если бы время от времени, вендази не поднимала глаза к небу, всматриваясь в горизонт.
– Я сама стану тем, что зовется судьба, – шептала она, падая от усталости вечерами. – Никто и никогда, не застанет меня врасплох.
Последняя ночь перед нападением на княжество, лежащее, как теленок на заклание перед стаей, была поразительно спокойной. Вендази никак не могла заснуть, вышагивая возле своего шатра.
– Как это возможно, что мы не встретили ни одного форпоста или передового отряда противника? Почему скрываются донесения нашей разведки? На что, кавильгиры их раздери, надеются командующие других пермаесов, раз даже не удосужились собрать совет? – эти и многие другие вопросы не давали Морайне и минуты покоя.
Она уже не раз и не два, плюя на все нормы субординации, лезла с расспросами к Орицену, но тот лишь качал головой и прогонял ее.
– Ты самая худшая из моих когтей! – вспылил он, наконец. – Почему все делают то, что им положено и не лезут ко мне, а ты нет? Куда ты суешься, девчонка? Я сам скажу все, что необходимо знать, когда придет время. А известно мне не сильно больше вашего! Все! Спать!
Этот ответ