Он открыл дверь и зашагал твердой поступью по засыпанной шуршащим гравием дорожке в сторону стальных ворот. Почти все, как дома, но здесь, в Вете, тревожнее и опаснее, особенно, когда может в любой момент может пострадать единственный внук. Вглядываясь подслеповатыми глазами в слабо тронутые осенним золотом аккуратные кроны деревьев, растущих по обе стороны от дорожки, Ирвин подумал, что Гай все-таки дорог ему, как никогда не были дороги сыновья. Имейся у него внуков пять или шесть, сентиментальность не коснулась бы старого графа, но когда решается судьба рода Силиванов и при этом всего один наследник, сердце начинает обливаться кровью при мыслях о дурном. Но это пустое, он, Ирвин, просто дряхлеет мыслями и чувствами.
Подъехавшая к резным воротам карета остановилась, и из нее медленно вышел Гай, одетый в шелковые шаровары, длинную полотняную рубаху южного покроя и короткий желтый жилет – подарок от Вен. Конюх выбежал, начал распрягать коней, а юноша сдержанно поклонился деду.
− Рад вашему приезду, − сказал он коротко, но с почтением.
− А я счастлив знать, что ты больше не ввязался ни в какие глупости, − добродушно ответил Ирвин. – Пойдем в сад, там надо проследить за порядком.
Они неспешно направились по дорожке из гравия, огибающей дом, и Ирвину подумалось, что неплохо будет убрать мелкие камушки и вымостить широкие тропы кирпичом. Но сперва подумать о богатстве и власти, хорошенько обдумать все ходы, иначе, в конце концов, Силиваны с Бедилями отправятся в Апимортен, а глупый правящий мальчишка будет торжествовать по случаю своей победы. Нельзя делить шкуру неубитого медведя – это может выйти кому-нибудь боком, особенно сейчас, когда слишком многое стоит на карте.
− Как дела у Аминана Анвара? – как бы, между прочим, поинтересовался Ирвин. – Не болен, не собирается ли уехать?
− У него все в порядке, − осторожно ответил Гай, − только много дел.
− Это славно – меньше будет коситься в нашу сторону. Ты пойми, Гай, − граф потрепал внука по плечу, − я не желаю зла никому из герцогов Фиалама – ровно до тех пор, пока они не станут желать зла мне. Все просто и понятно. Герцог Анвар – просто глупый бедняга, ему можно посочувствовать, но если он станет махать шпагой, я предпочту проткнуть его, чем быть заколотым сам. Думаю, ты бы меня понял.
− А Фрэнсис Эртон?
− Прежде мы дружили с ним, − обманывать юношу не хотелось, даже если эта правда Ирвину как кость в горле. – В твоем примерно возрасте. А потом наши пути разошлись – он увлекся женщинами, а я деньгами, только ничего хорошего ни у одного не вышло.
− И ты не хотел бы его смерти?
− А зачем его убивать? – хохотнул Силиван. – Не так