мы собрали практически всю известную нам информацию туда, откуда каждый может её достать буквально за минуту и надежно защитили её фотографиями пушистых животных;
мы создали механизмы быстрой консервации планеты под щитом непроницаемых облаков (см. “Оружейный плутоний” там же);
мы презрели все границы в общении и при желании два случайных человека могут поговорить, находясь на противоположных углах планеты, а при наличии достаточного количества особых листочков из переработанной древесины даже встретиться.
И это я молчу о доступной еде, отсутствии волков за окнами большинства домов, которые тоже почти у всех есть, и многих других вещах и явлениях. Всего одной маленькой детали не хватает, чтобы ни в откровениях, ни в озарениях не было уже никакой нужды и без этой мелочи совершенно не важно, сможем ли мы выбросить с планеты что—нибудь другое, будь то высокотехнологичное оригами или красный автомобиль.
Люди не хотят понимать ни себя, ни друг друга. Ветхозаветная история так и осталась актуальной. Ни один святой, ни один ученый так и не открыл универсального способа понять человека. Так и получится, что мы уже и переедем поближе к центру галактики, и победим всех маленьких невидимых смертельных злодеев у нас в крови и головах, но так ничего и не поймём. Оруэлл однажды застрелил слона только потому, что не хотел выглядеть глупо (см. “Убийство слона”, место то же), а мы начнём двигать звёзды и создавать искусственных людей только ради того, чтобы потом не было стыдно за предоставленную возможность.
Я предлагаю задаваться следующими вопросами:
Как мы?
Ради чего мы?
Стоит ли?
Чтобы при этом не оказаться однажды в тёмном шкафу с трясущимися коленками от ощущения абсолютной пустоты вокруг скромной идеи человека, придётся всегда быть храбрыми, умными и честными. Тогда жизнь перестанет казаться абсурдной фантазией второсортного комика и ни в каких откровениях нужды уже не будет. А ещё я хочу передать Паше Колесникову привет: именно благодаря твоему исполнению “Титаника” я наконец рассмотрел во всём этом смысле бред.
Свеча
Шум сверху доносился весь день. Стук перфоратора, визг пилы, шелест медленно волокущихся над головой мешков. И голоса. Громкие, звенящие в тонкой бетонной стене и подбадриваемые инструментальной вакханалией. К вечеру особенно разошлись. По блевотным пастельным обоям коридора поползли тёмные пятна. Они стекали в лужи, по которым я монотонно ходил, пробираясь от сколиоза к кофеину, от кофеина к никотину и обратно, в логово скрюченной, изуродованной отсутствием движения твари божьей. К вечеру из коробки с автоматами раздался одинокий щелчок – выбило пробки. Жвачка бывает разная, конкретно эта будет черной, со вкусом залитого жиром уголька погребального костра.
Дешёвое арендное жильё бывает двух типов. Первый – в таких я случался лишь в гостях – обставляется для родной дочери, умного сына или любимой бабушки,