Я едва мог дышать, но то, как он это сказал, и кое-какие намеки из Шума показали мне наконец кусочек правды.
– Это ты их послал, – выдавил я. – Это не меня они услышали. А тебя.
– Никудышные мужики выходят из умных мальчишек, – процедил Аарон и крутанул тем кулаком, которым держал меня.
Я, конечно, взвыл, но, черт его задери, не заткнулся.
– Они не в моем Шуме услышали тишину! Они ее в твоем различили! И ты их послал за мной, штобы они за тобой не пришли.
– О нет, Тодд, – возразил он. – Они ее в твоем Шуме услыхали. Просто я позаботился, чтобы она от них не укрылась. Чтобы они точно знали, кто принес опасность в город…
Зубищи его со скрипом изобразили улыбку под бородой – совершенно дикую.
– …и кого нужно наградить за все усилия.
– Ты спятил, – выдал я.
И, черт подери, это была чистая правда, но как же я хотел ошибиться!
Ухмылку он с губ уронил, а зубы стиснул сильнее.
– Оно мое, Тодд, – сказал. – Мое.
Я понятия не имел, што – оно, но раздумывать об этом не стал, так как понял одну важную вещь. Про которую мы с Аароном оба забыли.
Што у меня в руке до сих пор нож.
Ну а дальше сразу случилось много всего.
Аарон услыхал нож у меня в Шуме и осознал свой просчет – очень быстро. Он снова замахнулся кулаком…
… а я – ножом, раздумывая между тем, смогу ли вот так взять и пырнуть его…
…но тут в камышах раздался треск, и Мэнчи завопил:
– Крок!
И мы оба услышали: человек – вертун.
Аарон даже повернуться не успел, как на плече у него уже сомкнулись крочьи зубы, а когти схватили и поволокли в камыши. Меня он, конечно, отпустил, и я снова рухнул наземь, держась за грудь – очень уж крепко он ее прихватил.
Когда я поднял глаза, Аарон бился в грязи, сражаясь с кроком, а спинные плавники еще одного целенаправленно скользили к ним.
– Бежать! – почти провизжал Мэнчи.
– Золотые, еть их, слова, – сплюнул я, кое-как поднялся на ноги – рюкзак тянул меня назад, а подбитый глаз никак не желал разлепляться, – но медлить мы не стали и припустили: бегом, бегом и бегом.
Скоро мы выбрались из грязищи и понеслись по полевой низине к началу болотной тропинки и дальше, прямиком в болото. Мэнчи сам перепрыгнул через бревно, через которое раньше приходилось переносить его на руках, – даже шагу не сбавил, – и я вслед за ним. Впереди показались спакловы лачуги, где мы вот только сегодня утром побывали.
Нож я все еще сжимал в руке, и Шум гремел вовсю, а мне было так страшно и больно, и в голове такая чехарда, што я как будто знал без тени сомнения: вот сейчас я найду спакла, который прячется в своей Шумной дыре и убью его нахрен до смерти, до смерти, до смерти нахрен, просто за все, што сегодня случилось.
– Где та штука? – прохрипел я псу. – Где тишина?
Мэнчи как полоумный кинулся нюхать все кругом, бегая от дома к дому, а я изо всех сил