Я уже с трудом переводил дух, а Мэнчи – тот вообще пыхтел так, будто сей же час перевернется кверху брюхом, но останавливаться мы не стали. Солнце начало клониться к закату, но было еще совсем светло – на таком свету хрен тебя што-нибудь спрячет. Пригорок закончился, мы спустились на уровень реки, и кругом тут же все начало заболачиваться. Земля просела, подтопила нас грязью; мы поневоле сбавили шаг. Камышей тоже стало больше, ничего с этим не поделаешь.
– Уши навостри, – приказал я Мэнчи. – Слушай кроков.
Река тут бежала опять медленнее, и если придавить как следует собственный Шум, можно расслышать их – где-то там. Стало еще мокрее. Мы уже едва держали обычный прогулочный шаг, мерно чавкая чрез грязь. Нож я сжал покрепче и выставил вперед, на всякий случай.
– Тодд? – сказал Мэнчи.
– Слышишь их? – прошептал я, стараясь глядеть, куда ставлю ноги, наблюдать за псом и следить за камышами – все это одновременно.
– Кроки, Тодд, – сообщил Мэнчи настолько тихо, насколько вообще еще возможно лаять.
Я встал и как следует прислушался.
И услышал их – там, в камышах, причем еще и в нескольких местах разом. Мясо, говорили они. Мясо, пожива и зубы.
– Вот дерьмо, – выразился я.
– Кроки, – поправил меня Мэнчи.
– Пошли. – И мы зашлепали дальше, потому што кругом была уже сплошная жижа.
На каждом шагу ноги у меня уходили в ил, и ямы поверх заполнялись водой, и идти было решительно некуда, кроме как дальше, через камыши. Я принялся размахивать ножом перед собой, штобы срубить любой подвернувшийся камыш.
Глядел я вперед и, куда мы идем, видел: вверх и вправо. Мимо города мы уже прошли, теперь там начинались дикие поля – сбегали мимо школы и встречались с трясиной; ежели чрез эту топь прорваться, выйдем на твердую землю, а там уже тропинки и до настоящих болот недалеко со всей их тьмой.
Неужто я тут только сегодня утром был?
– Мэнчи, наддай, – сказал я. – Мы почти пришли.
Мясо, пожива и зубы, клянусь, успели сделаться ближе.
– Быстро!
Мясо.
– Тодд?
Я упорно рубился чрез камыши и с чваканьем таскал ноги из грязи, мяса, поживы и зубов. Но тут донеслось еще и пес – вертун.
И я понял, што нам конец.
– Бегом! – крикнул я, и мы побежали, и Мэнчи в ужасе взвизгнул и ка-а-ак скакнет мимо меня, но впереди я увидел, как из камышей подымается крок и кидается на него, но Мэнчи так обезумел от ужаса, што прыгнул еще выше, выше, чем он вообще умеет, и крочьи зубы клацнули об пустоту, и все это рухнуло со всей дури в трясину рядом со мной, вид имея до крайности недовольный, и я услышал, как Шум зашипел малец – вертун, и бросился вперед, а он – на меня, и я без единой мысли в голове повернулся и выставил руку вверх, а крок рушится на меня сверху – пасть открыта, когти наружу, и я думаю, вот она, смерть, явилась, и как ринусь из грязи со всей силы назад, на