Голос задрожал, бормотание утонуло в диком вое. Молок понял, что тот смеётся.
– О-о, да. Ты никак не смиришься со своим изгнанием. Но ты заслужил кое-что похуже, Молок Изгнанный. И приговор ещё в силе.
– Ну что же, – процедил он, отгоняя тоскливые воспоминания о прошлой жизни. Несправедливость, жестокость Старших братьев и сестёр до сих пор не давали ему покоя, терзали, как дикий зверь, чувством обиды и стыда. – Я сбежал, и вы не смогли казнить меня. Зато содрали моё имя с сердцедрева, лишили большей части сил. И обрекли на вечные скитания среди людей. Не сказать, что я недоволен. Так зачем ты здесь?
– О-о, да. Я сам вызвался на эту роль. Хотел передать тебе волю Старших. Грядёт неизбежное, мы готовились к этому веками. И ты должен присоединиться к нам.
– Дай-ка угадаю, – раздражённо перебил его полную насмешек речь. – Вы просите о помощи. В обмен на помилование. И действительно считаете, что разрешения вернуться будет достаточно? Я требую большего.
– О-о. Тебе не предлагают помилование. Ты был – и будешь! – проклятым мятежником, предателем, позором нашего рода. Но если вернешься, тебе обещают простить бегство. И в обмен на казнь ты будешь причислен к Младшим. – Молок оскалился, слова Гарро заглушил звон в ушах. – Благо, растеряв все силы попусту, на глупое подражание человекам, ты мало чем отличаешься от них.
– Такого оскорбления я не слышал очень, очень давно.
– О-о, да. Либо так, либо смерть, неизбежная и мучительная, когда придут наши легионы. И полное забвение. Тебя не просто сотрут с коры сердцедрева, твои побеги вырвут и сожгут, а прах скормят Младшим. Позорная кончина. Но, как по мне, другой ты не заслуживаешь. Братец.
– Знаешь, – тяжело дыша, проговорил Молок. – Есть и другой путь.
– Сомне…
Молок щёлкнул пальцами. Из груди девушек раздался скрип, они задрожали, волосы зашевелились, встали дыбом – мгновенье спустя Марфа и Юлка посерели, будто из них вытянули всю влагу, и упали набок. Иссушённые, с белёсыми глазами, они обратились в тех, кем были вот уже долгие месяцы. Обычными человеческими трупиками.
Молок через силу втянул в себя воздух, устало хрустнул шеей, обращаясь в любимца всего лагеря, спасителя жизней доктора Гримбо. Вместе с человеческим обликом к нему вернулось и волнение. Страх подсказывал спасаться, бежать без оглядки, в надежде на спасение. Гарро никогда не приходил в столь ненавистный мир людей просто так. Одно только появление дражайшего братца сулило беду.
Гримбо торопливо подхватил саквояж, опрокинул содержимое, пригодное только для хирургических операций, и спешно засобирался, складывая в кожаную сумку пожитки.
«Нет, – растерянно подумал он, опустив руки. – Бежать некуда. Они найдут меня везде. Они знают, чувствуют, они придут за мной. Нет. Если только…»
Его взгляд упал на судорожно сопящего Волота. Кажется, охотник предлагал ему сдаться и отправиться