Мама Настеньки и Стасика, в девичестве Ильина, в шестидесятых и семидесятых годах вполне могла стать фотомоделью «Работницы». Миловидная, всегда красиво завитая, со вкусом одетая. На всех фотографиях она запечатлена с улыбкой-эталоном советской прессы: скромная дружелюбность. Тот же образ строителя коммунизма, что и при Сталине, но уже гораздо менее мобилизационный, более женственный. Позади хрущевская оттепель, на дворе период брежневской стабильности, который потом полюбили называть застоем. Многое располагало в те годы к умеренному либерализму. Да, советская женщина в ту пору – по-прежнему серьезная, целеустремленная, но уже не отвергающая красивые вещи, да и собственную женственность, красоту.
Как это часто у мамочек с двумя детьми бывает, А.Г. занималась в основном ими и домом. Досугом служила серия «Подвиг» и полтора вещавших в Житомире телеканала (задняя стенка у телеприемника «Чайка», поскольку тот постоянно приходилось чинить, отсутствовала). Суржики выписывали на дом целый киоск советской прессы, включая сатирический «Перець» на украинском языке. Несколько лет – перед тем, как коммунисты наплевали на собственную же партию, упразднив «руководящую роль», – Суржикам приносили газету «Правда». Подписка на главную газету СССР была обязательным условием для членов КПСС, куда вышедшая на работу Антонина Георгиевна (дети выросли), не в пример мужу, вступила.
Л.А. по этому поводу весело цитировал Высоцкого: «…из прораба до министра дорастешь». О реинкарнации и карме люди тогда не думали. «И ничего, – говаривала уже в эпоху развала СССР бывший парторг житомирской средней школы, в которой работали и учились Суржики, – как-то жили!»
Партия хотела преобразоваться, улучшиться? Разве не глупо выглядит партия, отдающая власть, за которую боролись и погибали?
Если бы Стаса в восьмидесятых спросили: «Нравится тебе Советский Союз?» – он бы не знал, что ответить, ведь он нигде не был. Став молодежью, узнав, что самое модное и прогрессивное произрастает на Западе, он, даже и не посмотрев ничего толком за пределами родного Житомира, склонен был ответить: «Не нравится». И так – львиная доля советских людей. Суржик тогда не знал еще, не ведал, что для огромного количества советских граждан развал СССР станет трагедией, причиной большой печали для его отца, матери, для большинства учителей и вообще служащих, что наступит момент, когда он, так восторженно относившийся к Западу, не сможет приехать на малую родину.
В благополучном восьмидесятом году высмеивающие хиппи и рок-группы юморески и карикатуры «Крокодила» и украинского аналога могли веселить, но не убеждали. Разве что отчасти – старшее поколение да пенсионеров, равнодушных к современным молодежным ритмам. Советские люди на удивление легкомысленными стали