– Угу – угу – угу!.. – возопил сыч.
Конь царевича уверенно шёл по тропе туда, куда указывал подорожный лист – трипутник. Крики сыча его не пугали. Вскоре в глубине леса, среди теней, отбрасывающих кустами и деревьями, количество цветущих папоротников увеличилось и, как показалось Яри-яру, он стал видеть вдали загадочные явления, очень похожие на скрытые клады с сокровищами.
– Что это? – натянул он поводья коня; конь остановился, и он вгляделся в появляющиеся и исчезающие миражи. – Наваждение?
И тут же в нескольких шагах от тропы ярко красным соцветием сверкнул папоротник, и вдали, растворяя деревья, показался призрачный город, в котором сверкнул меч светоносного мудреца Софа.
– Да это же наш город! – пригляделся к нему царевич Яри-яр. – Надо подойти поближе к нему и получше разглядеть, в каком именно месте находится потерянный меч мудреца Софа!
Он пришпорил коня, но конь громко заржав, отказался подчиниться ему и остался на месте.
– Хорошо-хорошо, раз боишься, оставайся здесь, – слез с него царевич. – Я сам схожу, посмотрю.
И как будто на его пожелание сыч несколько раз пронзительно крикнул. Призрачный мираж города стал ещё лучше виден. Крепче сжав рукоятку меча, Яри-яр решительно пошёл к нему. Каждый шаг приближал его к цветущему папоротнику и призрачному городу, но, когда ему оставалось сделать всего семь шагов, и папоротник и город, перекатываясь волнами, отдалялись. Царевич упрямо хотел их догнать, но все его усилия приводили лишь к тому, что он всё дальше и дальше углублялся в лес и удалялся от дороги.
– Что за чертовщина?! – наконец потеряв терпение, воскликнул он.
«Что за чертовщина?! Что за чертовщина?! Что за чертовщина?!» – на разные голоса откликнулся лес; при этом голоса были чрезвычайно противными и сопровождались они отвратительным смехом. Прислушавшись к голосам, смеху и звукам леса, царевич Яри-яр решил повернуть обратно, однако, как только он повернулся, то тут же услышал жалобные детские голоса.
– Помогите!.. Спасите! – донеслись до него отчаянные крики.
Замерев, царевич хотел понять, откуда доносится призыв. Призрачный мираж города продолжал волнами парить среди леса.
«Нет, что-то здесь не так», – подсказало ему сердце. Он опять повернул обратно, но увидел, что земля позади него обуглилась и превратилась в горящие угли. А детские голоса тем временем ещё жалобнее заголосили о помощи, а один из голосов так пронзительно закричал, что, забыв об осторожности, царевич бросился на его призыв. Пробежав несколько шагов, он разрубил мечом попавшиеся на пути кусты и, сделав шаг, упал с небольшого обрыва во что-то жидкое, вязкое и дурно пахнущее. Лепесток огня духа свереха Ярла он выронил из руки, и тот, упав в цветок кувшинки, озарил светом покрытое рясой мрачное болото, посреди которого на корявом пне восседал его владыка чёрт Анцыбал. Покрытый лохматыми водорослями, корявый, как его пень, зелёный и страшный, он, качаясь