Весь этот инцидент свелся к тому, что водитель без лишних слов выбросил из багажника мой чемодан, уселся за руль и укатил прочь. Все мое «веселое» путешествие сводилось к тому, что прямо сейчас я рисковал провести промозглую ночь в дремучем лесу, да еще и в стране, где большинство людей не в силах вести со мной вразумительной беседы. Что-что, а английская речь была явно чуждым феноменом для местного населения.
Невзирая на длинный список новообразовавшихся страхов, в моем мозгу до сих пор выскакивали вопросы, ответы на которые я смогу получить еще очень, очень нескоро. Почему же он меня высадил? Что, черт возьми, такого произошло, что этому идиоту взбрело в голову остановить машину и выбросить человека посреди леса?
Ведь прежде чем отправиться в путь, мы (конечно, не без драгоценной помощи оказавшегося под боком переводчика) смогли заранее обговорить маршрут нашей поездки, и он без каких-либо сомнений заверил меня в своей стопроцентной надежности.
«Ну разве это нормальный человек?» – возмущенно сказал я вслух, и практически сразу до меня донеслось собственное эхо. Я нервно хохотнул и подумал, что по приезду в старый добрый Нью-Йорк у меня будет как минимум одна история для рассказа. История о том, как раздосадованный Фрэнк Шульц разговаривал сам с собой посреди необитаемого леса.
Не знаю, как долго я прошагал по темной лесной дороге. Может, полчаса, а может, и все полтора. Я лишь отчетливо помню, что уставшие ноги жутко гудели, а измученный голодом желудок сжимался и пульсировал.
Солнце окончательно село за горизонт, а на улице похолодало. Сумрачную округу поглотила безмолвная ночь, только полная луна и звездный серпантин приходились единственными ориентирами сквозь густой занавес кромешной темноты.
Даже по прошествии нескольких часов мои мысли занимали грезы о теплом ночлеге и еде. Именно в тот момент, когда я был готов впасть в отчаяние и взвыть от усталости, я увидел одинокое деревянное строение, захудалый вид которого говорил о том, что данный сарай (назвать по-другому это местечко у меня не поворачивался язык) не что иное, как один из местных кабаков.
Но только что он делает в лесу, да еще и на таком отдалении от города?
Не задумываясь об истинной природе строения, я быстрым шагом устремился к ветхой хижине и, взойдя на крыльцо, рывком отворил деревянную дверь.
В помещении было пусто и совсем не радостно. Меня поразило зрелище, распростертое за массивной обветшалой дверью. Переступив порог, отделяющий промозглую весеннюю ночь от отапливаемого помещения, я подумал, что заведение закрывается, либо я – его первый за весь вечер посетитель.
В помещении стояла гробовая тишина в букете с неприятными запахами хлора, вяленой рыбы и несвежего