История папы, а в особенности его ненавязчивое предложение, заинтересовали меня не на шутку. Так много вопросов, и так мало ответов. Я нетерпеливо спросила:
– Тему?
Когда папа открыл рот, чья-то огромная безобразная рука небрежно смахнула меня во тьму. Наваждение длилось недолго. Я несколько раз моргнула, и вновь оказалась на чердаке.
Теперь папа поднёс фонарик к подбородку лучом вверх, отчего его лицо превратилось в пугающую рожу с провалами вместо глаз.
– Давненько я не кушал… – с жутокй миной проворчал мужчина и поводил лицом по сторонам, – особенно маленьких вкусных девочек.
Рожа резко обратилась ко мне. Я счастливо захохотала.
– Хм-м-м… – задумчиво выпятив нижнюю губу, промычал монстр. – Сколько тебе годиков, девочка?
– Тетые… – всё ещё хихикая, отозвалась я.
Монстр удовлетворённо вскинул указательный палец кверху и кивнул:
– В самый раз.
После чудище напало на меня, и мы с ним несколько минут отчаянно боролись, грохоча ногами и руками об пол и заливаясь отдающимся болью в животе смехом.
– Неужели тебе совсем не было страшно? – всерьёз удивлялся папа уже после, когда мы втроём вновь продавливали диван перед телевизором и хохотали над очередными выходками Люси.
– Было, но мне пон’авилось… – гордо отчеканила я.
Папа засмеялся и погладил меня по волосам, а мама ненавязчиво спросила со своего уголка:
– А что вы там делали?
– Да там чудище одно ужинало маленькими прелестными детками, – ответил папа. – А эта мадама только хихикала, да ещё и победила его в конце.
Мама улыбнулась и, потянувшись, чуть сжала мою ладошку.
– Ты моя хорошенькая храбрая принцесса.
Тут ветер на улице усилился, и звук телевизора как обычно скакнул, однако папа с мамой не обратили на это никакого внимания. Одна лишь я почему-то обернулась к полукруглому экрану.
Пятно, между тем, спустилось с чердака и медленно встало из-за спинки дивана, но всё моё внимание было приковано к хороводу чёрно-белых точек, сменяющих друг друга в бесконечной суматохе.
«…крадут и прячут в пещере в лесу», – зачитывала Люси с листка, – «они крадут прекрасную селянку потому, что злая колдунья превратила их атамана в лягушку…»
«Правда?» – нахмурилась Этель и обернулась.
«Да. Атаман оказывается братом девушки. Их разлучили, когда они ещё были головастиками…»
Ветер стих. Закадровый смех сровнялся с обычной громкостью, и скрюченные когти приподнялись над моей головой. Мама с папой принялись о чём-то тихонько переговариваться за моей спиной, а я, приоткрыв рот, и время от времени смеясь, продолжила слушать Люси.
И тогда пятно обрушилось на меня.