Рядом снова плюхнулся Тед и заговорщицки подмигнул, а она застонала, предвидя очередное продолжение безумной идеи, и не ошиблась.
– Я узнал, где он паркует тачку, – самодовольно прошептал однокурсник. На его бледном лице восторгом светились даже веснушки.
– Избавь меня от этого. Не хочу пойти как соучастница затеянного тобой балагана.
– Чейн, ты ничего не понимаешь в настоящей жизни Массачусетса! – обиженно проныл он, но быстро вернулся в возбужденное состояние.
Элис даже подумала, не сдать ли его в лабораторию к ядерщикам – глядишь, Джефферс сумеет совершить межпространственный переход от такого восторга. Додумать не дало появление профессора Риверса, как всегда, ворвавшегося в лекторий в окружении стайки их однокурсниц. В голове проскочила веселая мысль, уж не караулят ли они его за каким-нибудь углом? Но тут в её сторону полетел взгляд, от которого разом захотелось перестать дышать, и хорошее настроение улетучилось точно парниковый газ из заводской трубы. Джеральд Риверс ничего не забыл и ничего не простил. Элис вздохнула, чувствуя, как краснеют кончики ушей. Она загнала себя в ужасную ситуацию: ни курс бросить, ни нормально разговаривать с ним у неё не получалось. Просто чёртов замкнутый круг. В Аду.
9.
После лекции Риверса в понедельник Элис постепенно впадала в состояние тревоги и безысходности, с каждой прожитой минутой всё больше охреневая от собственного идиотизма. Наполненные культивированием обиженной гордости выходные прошли, и все те успевшие взойти крупицы достоинства с громким хлопком испарились под одним-единственным взглядом. И теперь даже под самой дурной травой, Элис не могла вообразить, как у неё получилось опуститься до такого хамства в разговоре с преподавателем. Но Риверс… этот говнюк умудрялся из раза в раз выводить её на совершенно сумасшедший край откровенности, вытаскивал самое дурное, старательно спрятанное по темным уголкам и ящикам. Она боялась реакции Хиггинса, боялась того, что ублюдок мог наплести ему. У Риверса был авторитет, власть и многолетняя дружба, у неё – слабые зачатки репутации. Господи, больше всего на свете Элис не хотела разочаровывать своего руководителя, потерять его уважение, доверие к ней как будущему профессионалу. Но шансов на благоприятный исход всего случившегося дерьма почти не оставалось, и к вечеру вторника ожидание неизвестности стало невыносимым.
А утро среды началось с телефонного звонка. Кто-то очень настойчивый пытался связаться с Элис, отчаянно желая получить порцию отборной ругани. Проморгавшись, она глянула на настенные часы, которые показывали половину восьмого. О, Мачете убивает! Тем временем телефон, наплевав на все её душевные извержения вулканов, исходил вибрацией где-то на полу.