Левиафан среагировал почти сразу. Вскинул руки, гася огонь, останавливая летящие кресла в воздухе. Люди с криками бросились к выходу, хватали на руки детей, рассыпая попкорн, а Левиафан, шипя, скручивал чужую силу, зажимая её в кольце собственной и заставляя гаснуть.
– Феликс! – он перехватил тонкие запястья и чуть встряхнул мальчика. – Феликс, успокойся, ты нас угробишь! В чём дело, чёрт тебя возьми?!
Да, орать на больного ребёнка неэтично. Да, это запретили все пять психиатров. Но чёрт, ему же ничто не угрожало! Львы с экрана ничем не напоминали штутгартский терракт и вообще не собирались нападать!
– Он-ни деру-утся, – прорыдал Феликс. – По-почему они… они же семья! Я не хочу, чтобы кто-то ум-мирал, не хочу, чтобы он его уби-ил, не хочу!
Левиафан так и сел – прямо на пол, позабыв о своих принципах насчёт гигиены. Мальчик захлёбывался, бился в истерике, а Левиафан смотрел на него и впервые в жизни не знал, что сказать, чтобы не матом.
Демон. Грёбанный обитатель Ада. Да, он слетел с катушек, лишился половины силы, всего самоконтроля, но превратиться в пацифиста, отрицающего убийства даже на экране?!
Ясно, почему в Преисподней его окрестили «отработанным материалом»…
Левиафан вздохнул, встал, отряхивая пиджак. Обработал руки антисептиком, молча поднял Феликса и пошёл к двери. Вокруг царила паника, всех спешно эвакуировали, и на мужчину с плачущим ребёнком на руках никто не обращал внимания.
Уже на улице Феликс вдруг шевельнулся и сипло спросил:
– Со мной что-то плохое, да? Это я… сломал кино? Я чувствовал это.
Холодные капли дождя падали на лицо – Левиафан опять забыл дома зонтик. Плавное покачивание должно бы убаюкивать, но Феликс смотрел широко раскрытыми глазами. Он ждал ответа.
И, по счастью, ответ для таких ситуаций был придуман детской писательницей давным-давно.
– Ты волшебник, Феликс, – Левиафан изо всех сил постарался сохранить серьёзное лицо. – И поверь, довольно хороший, если потренируешься. Вот придём домой, и я всё расскажу.
16
Когда сверху в очередной раз послышался грохот падающего тела, Левиафан не выдержал и встал.
– Да успокойся ты, – миролюбиво сказал Оле, звеня тарелками. – Дети просто играют.
Новый взрыв визга и хохота огласил дом.
– Играют, как же, – процедил демон и потёр виски. – Если твой Филипп его раздавит…
– Мой? И ты так говоришь, как будто Феликс – беспомощный котёнок, – хмыкнул Оле. – Видел бы ты, как он кусается.
Левиафан, по счастью, не видел. Сдав Феликса на руки Оле, он с немалым облегчением устранился от воспитательного процесса и теперь только наблюдал, потягивая чаёк.
– К тому же из них двоих именно у него осталась сила…
– Которую он не использует. Мы договорились.
Сказка о маленьком волшебнике зашла на ура. Феликс крайне воодушевился, когда его назвали особенным,