Иван никому не рассказывал о случившемся с ним в Париже, даже самые близкие люди не знали о привезённом им с чужбины богатстве. Обустраивая имение, приводя в порядок дела, он скрытно от всех залезал в стоящий в его кабинете сундук и доставал из него золото, которое, несомненно, было хорошим подспорьем в его начинаниях. Дела шли в гору, всё у Ивана на зависть соседям ладилось. Появилась заново отстроенная мельница, вдвое был расширен скотный двор, в просторной леваде, поигрывая мышцами, с довольным ржанием носились лоснящиеся от тщательного ухода любимые им орловские рысаки.
Однажды у проезжих цыган купил Иван медвежонка, велел построить зверю жильё добротное, с железной клеткой, выходящей на улицу. Потапом назвал быстро растущего зверя. Кормил прожорливого малыша сам, дрессировал, играючи боролся с косолапым. Как с человеком разговаривал, весело убеждал всех, что медведь понимает иной раз лучше какого человека.
Через несколько лет имение Русинова стало одним из самых богатых в округе, о сноровке и предпринимательской жилке хозяина знали далеко за пределами губернии.
Со временем наскучила Ивану жизнь деревенская, бедная на события, и повадился он в Петербург наведываться, в дом одного из своих фронтовых друзей, где собирались любители игр в карты. Всякий раз, перед каждым своим отъездом в город, Иван уединялся в своём кабинете и строго-настрого приказывал не беспокоить его, что бы ни случилось, пока он сам не выйдет. Никто не мог знать, что Иван, достав из укромного места привезённую бумагу, вставал на колени, прижимал её к груди и, обращаясь мыслями своими к кому-то невидимому, искренне просил того о помощи и удаче в азартной игре. Ни разу он не проигрывал, ни разу пустым не возвращался домой. Радовал мать и жену дорогими подарками, угощал заморскими гостинцами сына и двух очаровательных дочек, смотрел на их счастливые лица и от этого пребывал в счастье.
Лишь однажды, опаздывая и торопясь, отказался от он привычного ритуала, не стал просить неведомую силу об успехе, подумалось ему, что сам справится, привык к тому, что удача неразлучна с ним. Вернулся домой чернее тучи, проигравшийся в пух и прах, с огромным долгом. Злющий на всех, оттолкнул выбежавших его встречать мать, жену и детей, вбежал в кабинет и с силой захлопнул за собой дубовую дверь. Из комнаты не выходил, лишь тонкий вой да гулкие удары кулаков о стену слышались. Повелел принести много водки и пил, пил, пил, пугая несвойственным ему поведением сильно переживающих за него близких родственников. В пьяном угаре падал на колени, слёзно моля незримую силу помочь ему, но в ответ увидел то тайное, от чего окончательно впал в уныние.
На третий день не выдержала любящая мать, перекрестившись, крадучись пробралась в кабинет и тихонько прикрыла за собой дверь. Рыдая от безысходности, упал на колени перед родительницей сын да признался во всём, начиная с того случая, что с ним во Франции приключился. Поведал без утайки родной