Но амбал спокойно пропустил меня мимо, даже глазом не повёл. Тут мои нервы не выдержали – я почувствовал, как стучит заливаемое адреналином сердце, слабость в ногах, и вернувшийся контроль над рукой.
До парадной оставалось метров двадцать. Что-то внутри отсчитывало явно замедлившиеся шаги. Лучи тёплого солнца как росу испаряли остатки самоуверенной решимости. Страху нагоняли каркающие и пикирующие над головой вороны, защищавшие выпавшего из гнезда птенца. Очевидной становилась простая вещь – если даже я зайду в парадную, то нож с собой захватил абсолютно зря. И тем не менее, преодолев последние метры сомнений, я поднёс дрожащий палец к кнопкам домофона. И тут…
…Вольготной походкой, улыбаясь и щурясь, чуть не сбив меня резко распахнутой дверью, на улицу вышел он.
На лице Игоряна тёмная, темнее волос, почти чёрная, густая щетина. Она удивительным образом его красит, – когда мы виделись последний раз, тогда только усы раз в неделю брили, – и делает похожим на итальянца. Его ехидная полуулыбка уголками губ, вводит меня в смущение, и я не знаю что сказать. А он говорит по-простому:
– Вот так встреча… Ну, здорово, что ли?..
***
Только очень далёкий от этого жестокого мира человек думает, что рукопашный бой это то, когда дерутся руками. Удивительно, но таких немало. На самом же деле в ход идут и ноги, и голова, и даже плечи, а особняком стоит применение всевозможных подручных средств: от пробегающей мимо кошки, до оттягивающей карман мелочи.
У Игоряна комплекс наставника – он любит учить и поучать. Но я не завидовал его навыкам. Но восхищался ими. Стандартно, по вечерам, трижды в неделю мы встречались и шли в Нижний парк, где на небольшой полянке, плотными кустами отгороженной от посторонних взглядов, у нас была оборудована тренировочная площадка.
Ствол старой берёзы, в обхват толщиной, обмотан каким-то тряпьём. На нижнем её суку, толстом и корявом, подвешен мешок, а точнее три – один в другом, набитый смесью песка с опилками. Чуть в стороне, за неимением иных деревьев, П-образная конструкция, проще говоря – перекладина на двух столбах, к которой подвешены разные мелкие предметы. Позже рядом с ней появились ещё три столба, стоящих равнобедренным треугольником, если смотреть на них сверху.
Наша тренировка начиналась всегда стандартно: после разминки, по сто ударов каждой ногой по стволу. Это Вам не «Кровавый спорт» с Ван Дамом – били не голенью, а подъёмом стопы, по-каратистски. Чего, казалось бы, проще, чем дерево пинать? Ан нет, сердце из груди рвётся и ноги болят. А после, перерывчик – пульс и дыхание в норму приводили. Затем Игорян брал «лапу» – длинный шест с тряпичным набалдашником на конце – тыкал ей в меня, и командовал: «Бей!». С невообразимой скоростью «лапа» выписывала восьмёрки, то пролетая перед моим носом, то увязая в ногах. Я старался попасть, но получалось плохо – не успевал, и «лапа» била меня чаще, чем я её.
– Твоя главная ошибка в том, что ты следишь за движениями противника, пытаешься угадать, догнать, – говорил Игорян. –