Я провожу остаток дня за книгой и лишь поздним вечером, когда окна заполняются ночью, позволяю себе сорваться в сон. Но длится он недолго – хлопок двери, возня и скрип лестницы дают мне понять, что у меня гость.
Риндан осторожно входит в комнату. Он уже переоделся – вместо форменного костюма на нем теплый свитер и штаны – кажется, именно в них он был на ярмарке. Не поднимая головы, я слежу за инквизитором – за тем, как тихо он скользит по комнате, кладет на стол сверток и, обернувшись, смотрит на камин. Огонь почти догорел, но мне хватает света, чтобы разглядеть ровный нос и четко очерченные губы. Пытаясь рассмотреть все до деталей, я неловко двигаюсь и тихо охаю, ощущая, как пульсирует в животе.
– Мейделин, вы не спите?
– Не сплю, – скрываться смысла нет.
Он подходит и присаживается на корточки рядом с кроватью.
– Как ваше самочувствие?
Я не успеваю отреагировать – на мой лоб ложится прохладная рука. И это настолько приятно, что я едва не тянусь следом, желая продлить прикосновение. Но… миг радости короток, а Максвелл хмурится:
– Да у вас жар!
Удивленно моргаю ресницами, а инквизитор вздыхает, будто решая, что делать. Его рука лежит рядом c моей и я ловлю себя на странном желании дотронуться. Впрочем, воплотить в жизнь не успеваю – у Риндана готов вердикт:
– Я вызову лекаря.
Не отвечая, я перекатываюсь на спину и обреченно прикрываю глаза. Лекарь враз определит и причину жара, и то, сколько у меня не было мужчины. А значит, нужно как-то этого избежать.
– Не нужно, – прошу я, враз притягивая вопросительный взгляд.
– Почему же, Мейделин?
Интереса в этом вопросе мало – инквизитор явно понимает, что дело нечисто. Особенно учитывая о моем упоминании Тревора…
– У меня внизу аптечка, принесите, пожалуйста.
Пока мужчина спускается вниз, я лихорадочно соображаю. Можно попросить вызвать лекаря позже, можно и вовсе потребовать обойтись без него, сославшись на страх. Или…
Додумать я не успеваю – Максвелл возвращается быстро. И уже следующая его фраза повергает меня в состояние глубокого ужаса.
– В каком состоянии ваш резерв?
Я тихо выдыхаю, медленно сползая под одеяло. Это не укрывается от Риндана.
– Мейделин? – тихо зовет он.
– В хорошем, – решаюсь на ложь я: завеса отрицания все ещё действует, а значит, мои эмоции он не услышит.
– Значит, ваш визит к Тревору носит… предупредительный характер?
А он галантен!
– Да.
Максвелл кивает и я не могу ничего разглядеть в темноте. Наконец, тишину, нарушаемую лишь потрескиванием углей, прорезает его голос:
– И все же я настаиваю на лекаре… если вам не станет лучше до завтра.
Облегченно выдыхаю – кажется, пронесло. До завтра всё ещё тысячу раз может поменяться.
А