– Мистер Максвелл, если вам что-то нужно узнать – лучше спросите, – устало прошу я, ощущая, как вновь простреливает позвоночник.
Вальтц недоуменно смотрит на меня. Запах лакрицы становится невыносимым.
– Мне вас покинуть?
– Да! – припечатывает Риндан и мне ничего не остается, как кивнуть.
В том, что Максвелл почувствовал мое состояние, уже не остается сомнений: уж слишком изучающим становится его взгляд, стоит только Вальтцу выйти. Шаг. Ещё шаг. Почти сжавшись в комок, я наблюдаю за приближением инквизитора. Его эмоции я прочесть не могу – не хочу узнать, что…
– Мисс Локуэл, с вами всё в порядке? – вкрадчиво интересуется мужчина, приблизившись почти вплотную.
Покусывая губы, молчу. Что тут говорить? Ложь он распознает слету.
– Значит, не в порядке, – тихо констатирует Риндан и, схватившись за спинку стула, разворачивает его к свету. Я разворачиваюсь вместе со стулом, уже через мгновение оказываясь во власти изучающего взгляда инквизитора. А впрочем, ему хватает пары мгновений.
– Так-так-так…
В мужском голосе не слышно ровным счетом никаких эмоций и, решившись, я осторожно сканирую помещение и тут же осекаюсь, чувствуя, как нас двоих окружает полог безмолвия.
– Не трудитесь, Мейделин, – мужчина насмешливо глядит на меня и я едва не втягиваю голову в плечи. Он впервые назвал меня по имени и я все ещё не могу понять, какие эмоции внутри меня это вызывает, – скажите лучше, как вам в голову пришло явиться на работу в таком состоянии?
В ответ я бурчу нечто невразумительное, но очень оправдательное. Не работает – он выслушивает меня со всем вниманием, а стоит мне замолчать, выносит вердикт.
– Домой. Лечиться, – и не успеваю я открыть рот, добавляет, – я провожу.
Глава 3
Галантно придерживая меня под локоть, Риндан выводит меня из архива. Я, признаться, ему благодарна – в голове с каждой минутой шумит все больше, а ноги так и вовсе подгибаются. Вальтц стоит у окна, опершись на подоконник. При нашем появлении он оборачивается, открывает рот и…
– Мисс Локуэл приболела. Найди себе другого напарника.
Виновато улыбнувшись, я развожу руками, слыша над ухом ироничный хмык. Но Вальтц всё понимает. Кивает, соглашается, желает мне хорошего дня и возвращается в архив, оставляя нас наедине.
Перед самым выходом из крепости я торможу.
– Мне надо переобуться.
Вопросительный взгляд заставляет рассказать о многострадальном сапоге. Внимательно меня выслушав, Максвелл так же молча подхватывает меня на руки и выносит из крепости.
Я окаменеваю – такое поведение для мужчины недопустимо. Но инквизитор, кажется, не смущается – несет меня к темной массе экипажа так уверенно, будто всю жизнь этим занимается.
– Отпустите меня, – осторожно прошу.
Нет. Глухо, как в ночью в бане. Поднеся меня к ожидающему извозчику,