Спохватившись, отвожу взгляд, автоматически набрасывая на себя завесу отрицания. А то ещё почувствует весь букет моих эмоций. Конечно, утешение слабое – инквизитор чувствует изменившуюся атмосферу и его ноздри на мгновение раздуваются, точно у хищника, почуявшего жертву. Но мужчина тут же берет себя в руки, делая вид, что ничего не заметил и проходит в кабинет. В его руке я замечаю темную папку института пристального дознания.
Так, а это уже интересно.
– Присаживайтесь, – пользуясь правом хозяйки, гостеприимно указываю инквизитору на стул, – чаю?
– Нет, благодарю, – он вновь усмехается, – я после прошлого всю ночь заснуть не мог.
Звучит… двусмысленно, но я стараюсь не подавать виду – сажусь напротив и внимательно смотрю на Максвелла. Зелье действует – я не чувствую никаких спазмов или слабости. Джо все-таки волшебник.
– Сегодня я принимал дела у уволившихся инквизиторов, – Риндан серьезен, – заочно, конечно.
Киваю.
– И в ряде документов нашел странные и, что самое главное, повторяющиеся ошибки.
– Вот как? – я пока не понимаю, что сподвигло мужчину советоваться со мной.
– Смотрите, – он открывает папку и я послушно склоняюсь над ней. Наши головы сближаются и я все-таки чувствую, как простреливает в позвоночнике, – здесь описаны эмоции задержанных.
Пробегаю взглядом по строчкам. Страх, ненависть, разочарование, презрение… снова страх… Степени выраженности эмоций заботливо прописаны в поле рядом.
– Вам ничего не кажется странным?
Поджав губы, некоторое время смотрю на написанные ровным почерком строки. Затем забираю папку и отхожу к окну. Ещё раз читаю и, поднеся листок к носу, вдыхаю запах чернил.
– Даже не знаю, с чего начать, – выдаю я, осознав размер подставы, – и много таких дел?
– Боюсь предположить, но около полусотни.
Привалившись к стене, прикрываю глаза:
– Нужно писать в столицу. Срочно.
Через час все стоят на головах. Прибитая к общему шторму отдельным течением, имя которому Риндан Максвелл, я покорно поддаюсь всеобщему безумию. Допросы отменены и лишь дежурный дознаватель и дежурный же инквизитор остаются на своих местах. Мы же все брошены во власть архива.
Ряды темных папок (пока что за последние полгода) пугают своим количеством. Сняв завесу отрицания, приступаю к делу: проглядываю дело на предмет дописанных строк, сообщаю секретарю, дожидаюсь подтверждения инквизитора. И так по всему архиву. Девять дознавателей, на которых приходится всего лишь три инквизитора, действуют так же и по всему архиву разносится шелест бумажных страниц.
Риндан занят с другими следователями – но я регулярно слышу его голос, доносящийся из-за рядов книжных полок. А со мной работает другой инквизитор, тоже из новых. Он мне неприятен, от него терпко пахнет лакрицей и, что самое страшное – он все это понимает. А посему лишь криво усмехается, подтверждая очередные мои слова. Завесу отрицания пришлось снять – здесь им нужны мои эмоции.
Проглядев