– Ну и что.
Другая девушка в танце бьет попой наш стол. Выпивка льется на пол. Нужно взвинтить здесь темп. Уходим в туалет с ним курить. Я без ума от секса. Прости, не заметила.
– Да ладно, – целует рот. Рука заскользила ниже. Коснулась моих цветов. И мы занимались сексом, почти не умея быть.
– Дала тебе красоту – как золото кинула в грязь. Кругом вековая грязь.
– Красивые девушки смотрели на меня как монетки, уходящие в грязь. Ну что, ковырну, попробую, – он наклоняется и отыскивает руками монетку. Затем поднимает, предлагая ее и булку хлеба девушке, которая голодала на лавочке. У девушки сжалось сердце, она была голодна. Поблагодарив мужчину, она взяла хлеб в обе руки и начала есть. Она была хорошо одета, кофта не скрывала ее груди, похожей на две свежеиспеченные булки. Девушка скромно ела, подбирая крошки с колен, она не знала, что ее будет ждать в жизни, как сложится ее жизнь, встретит ли она хорошего мужчину, будет ли она счастлива. Она была очень хороша, и ей не нравилось сравнивать себя с окружающим, оно причиняло боль. Она ела крошки с себя.
– Вы не хотите присесть? – она слегка отодвинулась, показав на свободное место. Мужчине вдруг стало жалко всех людей, особенно бездомных детей и таких вот хороших девушек.
– Про нас говорят плохое, что мы еще нехорошие… Вы не присядете? Здесь еще много места, – она опять улыбнулась, доедая булку. – Вот, почти что доела. Вы чего-то хотите, денег, наверно, денег?
Она достала бумажник, в нем было мало денег. Мужчина положил руку ей на бумажник, запрещая платить ему. Он незаметно сунул в один из отделов большую купюру. Об этом она узнала потом, когда мужчина ушел, а спустя какое-то время встала девушка, уходя и покачивая своими булками. Этой девушкой была я.
– У меня часто не было денег, я часто недоедала тогда, но находились добрые люди, я оставалась в теле, я была красивой и им. Я не умела сосать за деньги, хотя многим девушкам нравится. В этом особый кайф, чувствовать себя шлюхой, но не при всех, конечно. Открыто продаваться за деньги можно, конечно, но это как жрать сырое мясо или картошку. Надо уметь готовить, знать приправы и специи. Просто за деньги спать похоже на войну старого образца, куча народа, куча пуль, снарядов, тел, крови, криков, дерьма. Очень большое свинство, – я сидела, лгала.
– Кость, трущаяся о другую кость ради одной искры, чтобы разжечь костер. Старость относится к юности человечества. Спички относятся к зрелости, а зажигалка к старости. Легкое пламя вверх – с первого раза брызжет…
– Но ведь это серьезная проза, почему ты вот так здесь пишешь? А меня для чего привел? Ведь не всякий тебя поймет? Что во мне, для чего нашел? Но ведь это серьезно, да?
– Посмотри на библиотеки, посмотри на издательства. Как любовных романов много. Для чего пуританство это? Ведь на полках лежит Толстой, а под ним, под Толстым, – эротика.
Мы