Только ближе к полуночи разошлись русичи по своим новым жилищам, так и не приступив к обсуждению животрепещущих вопросов.
– Вишь, как дело-то повернулось, – с каким-то горестным сожалением произнес Любомир, – но зато родичей помянули. Ну что ж, завтра поутру на свежую голову и потолкуем. А сейчас спать пора. Утро вечера мудренее. – И он широким шагом направился к своей молодой жене.
На рассвете зарождающегося дня в который раз сошлись люди на сельской площади, чтобы разрешить, в конце концов, наиглавнейшую задачу: чем же заняться на необжитой и пока не совсем понятной земле и каким ремеслам уделить первостепенное внимание.
– Первым делом кузню бы надо сладить. Дело-то кузнецкое мне сызмальства знакомо. Сначала в подмастерьях у отца хаживал, а последнее время всё больше сам робил, – скупо поведал коренастый мужик с взлохмаченными светло-русыми волосами и пытливым взглядом.
– Знавал я, Бажен, твоего батюшку. Хороший кузнец был. И сынишка у тебя хлопец смышленый, – стараясь не пропустить ни одного слова, выслушал кузнеца Любомир.
– Микулка с малых лет вместе со мной в кузнице пропадал. Так что и помощник у меня тож ужо есть.
– Вот и дельно, – и староста, потирая руки, обратился к сходу. – Чтобы мы сделали без топоров, ножей, кос, без железных наконечников для стрел? Да ничего! Поэтому до наступления зимы надобно срубить первую избу под кузню. Сробим братцы!
– Угу-у-у! – одобрительно зашумел сход.
– Тогда завтра с утреца и приступим, – и, повернувшись к Бажену, добавил, – вот ты и будешь руководить строительством кузницы. И еще: народ мы бережливый, но всё же надо посчитать, сколько привезено топоров, ножей, кос да сох с железным сошником, сколько у нас железных наконечников для стрел и всего того, что сделано из железа. Может, что-то уже и следует пустить на переплавку. Так что по ходу и этим с Микулкой займитесь.
– Любомир, надо бы и о гончарном деле, да и о ткацком ремесле тож не мешало бы потолковать, – подавшись немного вперед, напомнил Ядрило.
– А вот мы сейчас мастеровых и спросим, – и он, остановив свой взор на высоком худощавом мужике, спросил. – Как мне помнится, Бакула, тебе ж с женой Баженой ранее приходилось лепить горшки.
– Всякое бывало, и этим тож, – сухо ответил немногословный Бакула.
– Да я ужо здесь всё прошарила и нашла одно местечко в заводи реки, где как раз и глинка-то нужная имеется, – бойко выпалила жена гончара.
– Вот и добре, – подмигнув Бажене, сказал довольный староста. Зардевшись, ядреная молодка смущенно потупила глаза.
– Конечно, железная посуда для нас удобнее. Она и не бьется, как глиняная, да и в железных котлах сподручнее готовить пищу и на углях в очаге, и на костре. Но делать лепные горшки надобно. В них еда наваристей