– Разумеется, можно, – граф был сама любезность. – Будьте добры показать это своим примером.
Надо было радоваться свадьбе внука, а он лишь тревожился, усомнившись то ли в подлинности невесты, то ли в том, что его счастье наконец-то сбывается. Славно, если Джан не станет спорить с возвращением в Вету – нельзя ей видеть младшего брата и прочих южан. Сразу заподозрит недоброе и начнет писать письма, куда не следует, впрочем, если невестке важно благополучие Гая, можно будет и приструнить.
Накануне свадьбы родовое поместье Силиванов почти не изменилось – за исключением красивых нарядов хозяев и невесты. По традициям наряды девушек на свадьбах шили из белых тканей – богатые заказывали шелка и бархат, а беднячки – ситец и прочие недорогие ткани. Женихи надевали черные камзолы со штанами, и лиловые рубашки. Сначала мужчины облачались во все лиловое, но позже глава оторианской церкви пожелал ввести запрет на этот цвет, являющийся траурным, и король тех времен пошел ему навстречу. Кажется, это случилось еще при первом Моранси… Рафаэль Первый вообще слишком часто шел на поводу у церкви.
Ожидание продлилось не слишком долго – несмотря на осеннюю хмарь и мерзкий моросящий дождь отец Ансельм прибыл вовремя. Уже в двенадцать часов все они – и Силиваны, и Каролина Ольсен – или девица себя ею называвшая, были готовы отправиться в часовню.
Пока ожидали известия от привратника о прибытии священника, Ирвин потихоньку отвел в сторону Гая – внук, как и следовало ожидать, пребывал в блаженном спокойствии, как его отец. Впору бы рассердиться, но в столь торжественный и славный день это просто грешно, ровно, как и выводить жениха из умиротворенного состояния. Так что граф решил начать издалека.
– Спешу тебя поздравить, Гай, – промолвил он мирно и без привычного сарказма. – Твоя невеста прекрасна, – выдержал немного молчания. – Признаться, я не ожидал дожить до твоей свадьбы, но Творец оказался щедр ко мне.
– И к бабушке, – слегка улыбнулся внук, но в его темных глазах промелькнул опасный холод.
Ирвин сразу понял: благородный Гай больше не слабовольный тихоня, не сумевший поднять руку на врагов, он нахватался повадок от южного герцога и стал опасным. Или думает, что стал, а на деле просто строит из себя обозленного волчонка. На кого злиться в полной семье? Считает себя обделенным и несчастным? А может быть, дело в нем, Ирвине, и он сам поступает с внуком так, как пытался поступить с ним отец?
Однако сегодня, в этот момент старый граф почувствовал, что прекрасно понимает мотивацию давно умершего отца, не желающего его свадьбы с Вен. Родители зачастую руководствуются не любовным счастьем для детей, а материальным, а учитывая, что Силиваны живут бедновато