Алла напряженно следила за сюжетом, не в силах оторваться от книги, уже по ходу прочтения несколько раз поймала себя на мысли, что переоценила свое состояние и не стоило браться за столь эмоционально тяжелое произведение сейчас: это равносильно тому, что поливать ожоги кислотой, но остановиться было нельзя. Гюго увлек, захватил, покорил!
После прочтения остался тяжелый осадок: романист порушил надежды читательницы о счастье полюбившихся героев. На благополучную концовку можно было бы рассчитывать, развивайся события в другое время и в другом месте, но никак не в феодальной Англии семнадцатого века. Историю, особенности общественного строя того времени не исказишь: бедняки имели минимум возможностей и прав, были обречены на унизительное выживание.
Как бы то ни было, каждый находит в произведении что-то «свое», дает субъективную оценку, исходя из личного опыта, и, благодаря Гюго, Алла сделала важные выводы.
«Ну почему в реальной жизни трудно встретить такую любовь, как у Деи с Гуинпленом? Любить сердцем, а не глазами – наивность романтизма или непостижимый идеал реализма? Полюбила бы я Пашку, будь он уродлив? Полюбил бы меня он, будь я слепой? Конечно же, в человеке важна душа, но на первом этапе общения серьезные дефекты внешности отпугнут любого, и чтобы узнать о красоте духовной, нужно перейти к следующему этапу, но до этого может и не дойти, поскольку «встречают (а чаще и провожают) по одежке». Мы оба клюнули на внешность, но полюбил ли Пашка мою душу? Она была пред ним чиста, но он этого не видел, поскольку был зациклен на внешнем, моей растоптанной репутации, о том, как я выгляжу в глазах других. Любил во мне лицо, красивую оболочку, и когда я пала в грязь этим лицом, отвернулся. Нет, он не Гуинплен – да и я не Дея! Раз так, убиваться и не стоит, роман Гюго помог отличить истинное чувство от мнимого. Опять же, легко сказать, труднее подавить свои чувства…»
Алла не могла забыть его в одночасье, и если бы сказала, что забыла, верить этому не стоило… Месяц она приходила в себя, изливала боль в подушку и лишь сейчас стала воспринимать расставание спокойно, как факт, как данность; теперь ее больше беспокоило, где жить, на что существовать. Если Яна и распахнула перед ней двери, то наглеть и задерживаться не стоило, к тому же та снимала квартиру не одна, а с приятельницей на пару. Аллу отличало чувство такта, и даже сейчас, оставшись на улице, она не хотела никого стеснять.
На банковской карте оставались кое-какие сбережения, как раз протянуть первое время: снять квартиру и питаться месяц-полтора. Мысли о поисках работы не давали покоя. Девушка подумывала искать новый банк, но болезненные ассоциации, воспоминания об увольнении стали для нее барьером, и она захотела кардинальных перемен, найти себя в чем-то другом, лишь бы не возвращаться к прошлому. Подумала, что на экономике мир клином не сошелся и интересно было бы попробовать