– Перестань! Ты не будешь про это думать…
– Зло обитает в наших краях, разве тебя это не тревожит? Дедушка, как ты не понимаешь, нам надо всё выяснить и положить этому конец! – Арон превысил голос больше положенного, но не смог пересилить голос Мирона, давящего на душу как гора.
– Ты не будешь этим заниматься и не уйдёшь впредь с горы, разве только когда явится твоя мать!
– Ну и где же она?
– Я не знаю.
Приближались к подъёмнику, спрятанному за глыбами в гроте. Охотники ничего не раздобыли, но несли тягча Приближались к подъёмнику, спрятанному за глыбами в гроте. Охотники ничего не раздобыли, но несли тягчайший груз. Возвращения их, вероятно, не ждали, также как и прихода. Так рано, с чего бы, спускались ради пары часов? Так или иначе, это дело путников, а гномов – следить за звоночком. Святая обязанность посменно передаётся между четырьмя гномами, они, как и подъёмник помнят разные случаи, и благо, когда слегка, ненавязчиво подёргивался колокольчик, и беда, когда яро бьющийся, словно желающий оторваться от стены, звоночек даже при подымании тех, кто снизу, не умолкал и заливал пещеру радостным звучанием. Скорые вылазки или с тревожным ожиданием открытия решётки происходили нечасто. Сегодня тот самый редкий день.
Арон застопорился пред ящиком подъёмника. Воображение нашёптывало самые страшные правды, за основу которых в голове артистично разыгрывались феерии. Внутри возбуждался бунт, порождённый версией: очевидно, Мирон имеет представление в отличие от Арона, что происходит в мире, каков он на самом деле, неужели для Арона там нет места, а, если и так, то почему? Надо было раньше не только у Мирона, но и у всех взрослых выуживать сведения и новости из-за пределов гор. Один день, проведённый вне горы, доходчиво разъяснил, что Арон запаздывает с осмыслением всего окружающего. Надо было, настаивая, допрашивать его по поводу родителей, а не считать себя кинутым сиротой. Они живы, и теперь, в отговорку их отсутствия на протяжении всего детства Арона «по нуждам сохранности мира» верилось больше. Надо было вести не такую праздную и замкнутую жизнь! Арона убивало ядовитое ощущение, будто его существование проходит впустую. Он не разумеет ничего, находясь в заточении прекрасного уголка на вершине, ведь на пороге перед небом он далёк от земли, тем самым лишён малейшего понимания о самой жизни там, на земле. Это раздражало, это выводило из себя, к тому же дрожь никак не утихала. Мотивов достаточно для безрассудства.
– Ты не хотел нас вести сюда не из-за боязни разбойников. Ты знал про бесов, и мои родители занимаются их ловлей, – выпалил Арон.
– Немедля зайди в подъёмник! – едва не вызвав