Нет, Саша теперь стала другой.
Она с некоторой долей жалости и вызова посмотрела на спящего ребенка.
Сказать им про него? Ха! В хорошо освещенном дорогом ресторане разряженная Саша, как никогда, чувствовала глупость решения поделиться своей проблемой с подругами.
То, что сейчас происходит в жизни у нее – стыдно. Стыдно говорить, стыдно признавать, что как прежде – не будет никогда, стыдно, что беспросветное отчаяние неминуемо поглотит ее, стыдно – что именно это люди ожидают от любой матери ребенка инвалида и заранее готовят речи, взгляды и темы разговоров, чтобы потом уйти и выдохнуть, будто освободились от тяжкого груза.
Стыдно, стыдно, стыдно…
Общественное мнение, от которого никуда не деться, только если деть куда-либо себя или пресловутое общество.
Раньше было стыдно болеть СПИДом, потом раком, а сейчас стыдно быть матерью ребенка-инвалида. Колыхнулась – а потом практически сразу пропала – инфантильная мысль о том, что где-то в этом мире поломка, если болезни у людей вызывают стыд, а не осознание поддержки и помощи со всех сторон, а особенно помощи близких людей. Иначе зачем они, эти близкие люди? Встречаться вот так, близко делиться “умеренно приемлемыми” новостями о том, как ведут себя их молодые мужья или жены – если есть – или о начальнике на работе, или о сексуальной открытости и экспериментах. А только наступят крайние, пограничные состояния – невероятно счастье или днищенноское горе – дак все близкие куда-то пропадают. Испаряются. Болезни – испарители близких людей.
“Не виновата я, что родила его таким” – каждому прохожему хотела кричать Саша, объяснять на опережение, не дай бог уже составят о ней мнение. Хотела – и кричала внутри, так, чтобы ни один писк не вырвался из ее рта. “Не вытесняйте меня из вашей жизни” Ведь мы – близкие люди” – хотела выпалить в лицо подругам.
Стыдно.
Не скажет. Никогда она сама не скажет. Не поймут. Они будут смотреть на нее оленьими глазами, трагично и артистично скривив губы – при этом контролируя лицо, чтобы не вылезла морщинка – кивать и опускать взгляд, когда она захочет прочитать настоящее сочувствие.
Со-чувст-вие.
Не жалость.
Нет, она на такое не пойдет. Проще наврать – например, реалистично выглядит ложь о том, что ее с ребенком наконец-то вызывает к себе Макар – и исчезнуть из их жизни. Можно изредка оставлять восторженные комментарии под их фотографиями с отдыха. Или раз в несколько месяцев переписываться, отдавая дань цифровой вежливости.
Они почти и не заметят. На словах конечно да “нам надо чаще списываться, и обязательно встречаться”, но по-настоящему незаменимых людей не бывает. И подруги, как бабочки, взгрустнув, перелетят на следующий цветок приятельствования.
А