Король и Мастер. Лана Ладынина

изумительных картин, прекрасных садов, красивой архитектуры, процветающих городов, но каким—то внутренним чувством Филипп предвидел, что удивления ещё не закончились. Он нетерпеливо ожидал, когда, наконец, пройдёт положенное протоколом время и можно будет посетить замок принца Оранского. Он хотел поймать момент и просить Вильгельма Оранского, чтобы тот не устраивал приёмов и празднеств, которые потихоньку начинали ему надоедать, но счёл такое поведение не сочетающимся с титулом наследника всех престолов. Вместо этого Филип упомянул, мимолётно и с улыбкой, о том, что все эти балы начинают вызывать у него лёгкую усталость, надеясь, что искушённый, несмотря на свою юность, в придворном этикете императорского двора Вильгельм Оранский правильно воспримет непринуждённые замечания наследника.

      8

      Резиденция Вильгельма Оранского в Брюсселе, расположившаяся вблизи императорской, уступала последней в пышности и торжественности убранства. Это не ускользнуло от внимания Филиппа, из чего испанский принц заключил, что убранство сделано более скромным вполне намеренно. Он помнил рассказы отца о нежданно-негаданно свалившихся на Вильгельма, когда он был ещё ребёнком, землях, дворцах и титулах после неожиданных смертей дяди Генриха, графа Нассауского и его сына Рене де Шалона, принца Оранского34. Вильгельм Оранский уловил намёк испанского принца, его приём, как и ожидал Филипп, оказался умеренным: торжественный и церемониальный, но быстрый и без набивших оскомину празднеств. Вильгельм сразу предложил испанскому принцу взглянуть на его нидерландскую живопись. Он помнил интерес принца Филиппа, слушавшего его рассказ о картине, которую он назвал одной из жемчужин своей коллекции, принц Филипп упоминал о Босхе в собрании живописи своей тётки Марии Венгерской. Оранский, поэтому, понимал, что, вопреки снисходительно-непроницаемой маске на лице, принц Филипп, на самом деле, сгорает от любопытства.

      Картина эта, увлечённо повествовал принц Оранский, досталась ему в наследство от дяди Генриха, графа Нассау и Бреды, которого за ум и счастливый нрав любил государь император. Генрих Нассауский служил ещё отцу императора, Герцогу Бургундскому Филиппу Красивому.

      – По рассказам весельчака-дяди, которые предназначались не мне, но которые я, будучи ещё ребёнком, слушал с открытым ртом, он нередко сопровождал герцога Филиппа в его визитах и путешествиях вместе с другим придворным, неотлучно находившемся при герцоге, его испанское имя я хорошо запомнил – Дон Диего де Гевара. Дон Диего хорошо знал Босха и не раз посещал его в Хертогенбосе.

      Филипп внимал монологу принца Оранского, пока они неторопливо шествовали по залам, и старался ничего не пропустить. Диего де Гевара. Это имя упоминала тётка Мария, тоже в связи с именем его деда герцога Филиппа и картинами Босха. Вильгельм Оранский, тем временем, продолжал:

      – Дядя