Злость перемешалась в её душе с болью и невероятной обидой.
Зачем он зовёт её к себе?
Уж явно не затем, чтоб поцеловать.
А его извинения… к чему они? Всё равно случившегося не изменить.
Как не вернуть прежнюю юную красавицу и счастливого мальчишку-подростка, влюблённого в неё.
Катрин хотела было подняться и уйти, но в последний момент раздумала.
В конце концов, почему только она одна должна страдать, вспоминая прошлое?
…
Катрин поднялась, запахнула плотнее платок на груди:
– Хорошо. Возможно, ты прав, и нам действительно нужно поговорить.
Шарль взглянул пристально, удивлённый её тоном, однако ничего не сказал.
Должно быть, он всё-таки ошибся, и бывшая подружка до сих пор не простила его… хотя, в принципе, её можно понять.
Он пропустил женщину в комнату, поставил на стол свечу, которую прихватил из кухни. Хотел было по привычке забраться на подоконник, однако потом всё-таки уселся в кресло.
Катрин вообще осталась стоять.
– А ведь я никогда не была у тебя, – произнесла, оглядываясь. – Даже когда переехала сюда, отчего-то не решалась зайти. А вот и лютня… я помню, ты приносил её как-то в Артаньян… Играешь ещё?
– Наверное, – Шарль смотрел задумчиво. – Во всяком случае, пока я был в Париже, не играл ни разу. Как-то не было случая.
– Некогда или некому?
– И некогда, и некому, – он никак не отреагировал на её колкость. – Но хватит обо мне. Как ты, Катрин?
– Я? – она вроде бы даже удивилась. – У меня всё хорошо, ты же видишь. Кормилица – это ведь поважнее, чем простая крестьянка. Мишеля вот взяли помощником в кузню. Дети…
– Ну да, я помню. Уже двое.
– Трое, Шарль. Тот мальчик, которого ты видел на днях – мой третий сын.
– Третий? – переспросил юноша, и какая-то смутная догадка промелькнула у него.
Однако мысль, так и не успев сформироваться, пропала. А потому он всё-таки вернулся к изначальной теме разговора:
– Катрин, я хочу извиниться перед тобой. Потому что… я, конечно, мог бы сделать вид, что всё в прошлом… мог бы сказать, что тогда мне было ужасно паршиво… но дело, наверное, не в этом. Нет, мне действительно было паршиво, но ты-то была ни при чём. Я повёл себя тогда, как последний сукин сын… я просто отыгрался на тебе. Прости.
– Ну что ты, – она всё-таки протянула руку и коснулась кончиками пальцев его щеки. – Ты всегда был чересчур строг к себе. Я уже давно не сержусь на тебя. Тем более, та наша встреча… Благодаря тебе, у меня остался замечательный подарок.
– Что? – спросил Шарль и нахмурился удивлённо. – О чём ты?
Женщина молчала, только смотрела, всё так же непонятно усмехаясь.
– Нет, – сказал тогда молодой человек, припомнив разом все предыдущие реплики их разговора. – Нет, – повторил растерянно, – не может