…
Своего мужа она нашла в парке. Парк сохранился лучше, но и в нем ощущалась неухоженность. Дарти стоял у балюстрады. С этого места раскрывался вид на пруд с его прихотливо изрезанными берегами, с полощущими ветви в воде плакучими ивами. На другом берегу поднимал ввысь свои стены изящный голубой павильон.
Расслышав за спиной быстрые шаги жены, Дарти обернулся.
Он был привлекателен. Высокий, стройный блондин, он красиво смотрелся и на коне, и в бальном зале. Шапка мягких, вьющихся волос окружала тонкое выразительное лицо, волосы скрывали единственный изъян в его внешности – изуродованное еще в юности ухо. Мягкие, исполненные грации движения выгодно выделили его среди собратьев по полу, более приземленных и грубых. Но особенно притягательны были глаза: ярко голубые, светлые, ясные, они привлекали присущим им выражением жизнерадостности и душевности.
Внимательно выслушав сбивчивый рассказ жены, Дарти задумчиво покачал головой.
– Что ж, если тебя больше привлекает Ортвейл, давай поселимся здесь, – медленно проговорил он. – Уверен, если мы захотим, то сможем вернуть жизнь в это печальное место. Но хочешь ли этого ты?
– Я и сама не знаю… – потянула Элиса. – Мне хочется возродить свой дом, и все же… Я не понимаю, как это объяснить…
– Здесь слишком многое напоминает о плохом? – подсказал Дарти.
– Да, слишком много тяжелых воспоминаний. Может, лучше уехать? Как ты думаешь? Может, на новом месте мне будет лучше?
– А твои родные?
– О! – Элиса махнула рукой. – Они смогут устроиться. Дядя объяснил мне. У него есть собственное поместье. Он жил там раньше, пока не переехал к нам после смерти моего отца.
– Ну, если твоим родным есть, где поселиться, остается понять, где хочешь жить ты?
– Я не знаю…
Элиса медленно окинула взглядом пруд, окруженный ивами и тополями, горбатый мостик напротив, отражающийся в воде голубой павильон. В глазах ее плескалось сомнение. Дом, бывший когда-то родным, вызывал слишком горькие воспоминания, к ним добавлялись печальные мысли о том, что мать ее предала, а дядя не сумел защитить. Было и еще одно обстоятельство. Интуитивно Элиса ощущала, что в жизни, что она вела здесь, не хватало чего-то неуловимого, но очень важного – не доставало той душевности, к которой она приобщилась в доме Ровины с Хорвином.
– Скажи, – спросила она, – а этот твой дом, в Кардаполе, он большой?
– Не настолько, как этот особняк, но достаточно велик.
– А он красив?
– Я нахожу его красивым.
– Как ты думаешь, мне будет там хорошо?
– Я уверен в этом.
Голос у Дарти был тихий и мягкий, и когда он говорил, то речь его, то плавная и неспешная, то живая и выразительная, завораживала.
– Тогда… – Элиса снова обвела взглядом расстилающийся перед ней хорошо знакомый пейзаж. – Тогда… Тогда