– Думай, Савелий, думай! – Юрьин отпустил руку от плеча Ларионова и не спеша прошелся обратно, к своему месту за столом. – Ты мне тогда про письмо от родителей рассказывал, мол, ответить надо! Вот что им напишешь, как дрова готовил? Не серьезно, понимаешь ли, для молодого командира!
– Что скажите, товарищ капитан? – обратился Ларионов к комбату.
– Да вижу, как глаз горит у тебя, – слегка улыбнулся комбат, стряхнув указательным пальцем косой столбик пепла в пепельницу, и, пожав плечами, добавил: – Решай сам.
– Вам один человек нужен? – обратился Савелий к Юрьину.
– Трое.
– Разрешите из своих выбрать, товарищ капитан? – робко взглянул Ларионов на Шабанова. – У меня есть толковые!
– Бери Брагина и Головащенко! – твёрдо сказал комбат, вмяв окурок в дно пепельницы и, убирая её на подоконник, добавил: – Они – птицы стреляные! С ними надёжнее тебе будет. А сержантов оставь. Не бросишь же взвод без руководства?
– Так точно! – на лице Ларионова расцвела довольная улыбка, а взгляд ещё больше наполнился страстным огоньком. – Разрешите идти?
– Погоди, – остановил его Юрьин, навалившись тяжёлыми руками на стол. – Придёшь ко мне со своими архаровцами часов в девять вечера. Уяснил?
– Так точно!
– Ступай! – махнул рукой Юрьин.
Ларионов ушёл, и в комнате воцарилась гнетущая тишина. Шабанов, насупившись, вновь уставился куда-то в сторону. Солнечный свет, бьющий ярким потоком сквозь оконное стекло, окрашивал его лицо особенным бледно-янтарным цветом. Но даже под ним комбат выглядел хмурым, поникшим.
– Да ладно тебе, Николай! – голос Юрьина сделался по-товарищески мягким. – Пять дней всего! Делов-то!
Комбат недоверчиво покосился на капитана госбезопасности и досадливо прохрипел:
– Я этого лейтенанта три месяца ждал… У меня бойцы брошены…
Шабанов хотел ещё что-то добавить, но лишь махнул рукой и опять отвернулся к окну.
Юрьин уселся за стол, откинулся на мягкую спинку кресла. Поел он плотно, и теперь его потянуло в сон.
– Погляди, кого к нам принесло! – оживился вдруг комбат.
Юрьин обернулся к окну. По дороге ступал широкими шагами Егоров.
– Вот тебе и проводник нарисовался! – Шабанов вновь потянулся за папиросой.
– Пойдем-ка, воздухом подышим! – вставая, сказал Юрьин.
Когда два капитана вышли во двор, Егоров уже стоял у калитки. Одет он был так же, как и днём ранее, только налегке, без ружья и вещмешка.
– День добрый, товарищ Егоров! – широко улыбнулся ему Юрьин, подходя к забору. – Что ж с утра не пожаловали?
Егоров помедлил с ответом, протянув руку комбату, отворившему калитку.
– За мясо переживал. Второго дня выдалось мне лося доброго завалить, боялся, что попортится, – ответил охотник, глядя в лицо Юрьина