Высокое представление о своем таланте, о якобы лежащей на нем обязанности привело к осознанию мессианства своей личности. Развилось навязчивое стремление к внутреннему совершенствованию, предоставляемому богомыслием. Тяжелые болезни лишь увеличивали религиозное настроение писателя.
В кругу знакомых Гоголь находил удобную почву для развития религиозной экзальтации: принимал пророческий тон, самоуверенно делал наставления своим друзьям и в конце концов приходил к убеждению, что сделанное им до сих пор было недостойно той высокой цели, к которой он считал себя призванным. Он был готов отвергать все, им написанное, как греховное и недостойное его высокого посланничества, в том числе первый том «Мертвых душ».
Параллельно с новой работой над вторым томом поэмы Гоголю пришла в голову идея как можно скорее высказать людям все то, что он считал полезным, ради чего он собрал в одну книгу все написанное им друзьям в духе своего нового настроения и поручил издать эту книгу Плетневу. Так появились «Выбранные места из переписки с друзьями».
Большая часть писем, составляющих эту книгу, относится к 1845 и 1846 годам, той поре, когда это настроение Гоголя достигло своего высшего развития. Книга произвела тяжелое впечатление даже на близких друзей Гоголь своим тоном пророчества и учительства, проповедью смирения, из-за которой виднелось, однако, крайнее самомнение. Книга произвела удручающее впечатление на литературных поклонников Гоголя. Высшая степень негодования, возбужденного «Выбранными местами», выразилась в известном (неизданном в России) письме Белинского, на которое Гоголь не сумел ответить.
Не пытаясь высказывать в очередной раз версию социально-политического значения «Выбранных мест» и оценивать их место и значение в творчестве писателя, взглянем на это произведение, как на действительно весьма любопытное с точки зрения саморазвития.
«Выбранные места из переписки с друзьями», по мнению большинства критиков, – утопия, смысл которой в продолжении традиции сентименталистских идиллий и постулирования идеала патриархального прошлого, «золотого века». Своеобразие же гоголевского утопизма состоит в попытке социального развития им славянофильских идеалов, в результате чего и рождается утопия-«призрак», фантастическая «смесь» идей.
Гоголю удается продемонстрировать, как замыкается круг превращений «признанных идеалов» XIX века: мечты об общечеловеческом братстве, ставшие предметом разговоров в модных гостиных, легко обнаруживают свою несостоятельность. Декларация любви к абстрактному человечеству ничего