– Ублюдок, ты испортил мне футболку!
По чуваку было заметно, что выстрелил он на нервяке, и вовсе не хотел этого, но ещё больше обделался, когда увидел, что я ничуть не пострадал, кроме как визуально. Он тут же убрал ствол в карман и вылетел из магазина как ужаленный. А я повернулся к кассирше и спросил:
– Как ты, крошка?
Едва отойдя от оцепенения, она процедила:
– Убирайся отсюда!
– Эй, ты что, крошка? Я же спас тебя.
– Убирайся!..
– Эх, видимо, у меня за полминуты стало больше на ещё одну дыру в сердце. Только не делай мне третью, позволь взять то, за чем я пришёл.
Я взял сикспэк и оставил деньги перед ней:
– Сдачи не надо…
Я вышел, не оглядываясь, но услышал тихое:
– Боже, что ты такое?!
Вернувшись на залитую солнцем улицу, и немного истекая кровью, я зашёл за супермаркет. Ждавший меня водитель-психопат поднял густые брови, увидев меня, и запричитал:
– Мать моя женщина! Что с тобой приключилось, парень?
– Да так, царапина. – клишировал я.
– Нет, я всё понимаю, но ты ж насквозь прострелен, чёрт побери! Как ты вообще можешь быть жив после такого?!
Я сдержанно улыбнулся в ответ:
– А кто сказал, что я был жив до этого, м?
Мужик пожал плечами и не стал отказываться от протянутого пива. Мы взяли по банке, вздрогнули, потом я закурил, и дым стал выходить из дыры в груди (видимо, было задето и легкое). Мы оба посмеялись над этим. Потом я спросил, не пытались ли его найти после того случая. Он лишь отмахнулся:
– Ха, нет! Более того, я вошёл во вкус и не думал останавливаться. На мою радость той же ночью мне попалась голосующая шлюшка, тоже припанкованная. Я изнасиловал её, а потом убил.
– А потом снова изнасиловал?
– Ну да… хе-хе.
– Готично! Cheers!
– Cheers!
И тут небо резко стало чёрным. У окружающего мира стали пропадать очертания, исчез и мужик рядом со мной, и я сам, и дырка в моём сердце. И я проснулся, лёжа среди разбросанных банок у себя в комнате.
3
Вообще-то я никогда не любил автомобили, и на то множество причин. Они были неэкологичны в большинстве своём. Они были культом для обывателей. Их было слишком много, и они всегда мешали. Каждый раз, когда я видел машины, мне хотелось взрывать их, сжигать или хотя бы портить разными способами. Хотелось царапать их ножом, бить стёкла, протыкать шины. Представляю, как бы это разозлило рядового обывалу, узнай он об этом. Они воспринимают возможность такого исхода лишь как проявление мести, но им и в голову не придет, что кого-то может раздражать сам факт наличия где бы то ни было их долбаных тачек. Но на этот счёт у меня тоже были двойные стандарты: я любил