Осторожно уже, очень осторожно она пошла мимо ног людей, которые прогуливались или спешили, в грязных рабочих ботинках и изысканных туфлях, между женских юбок и мужских брюк. Старалась прижиматься к стенам и вздрагивала, когда ее задевал хотя бы краешек чьей-то одежды. Дрожала она и от холода поздней осени, он проникал сквозь шкурку и платье – которое, по правде говоря, было больше похоже на лохмотья.
Может, отец все же узнает ее, поймет, что это его заколдованная дочь? «Я смогу его убедить, что это я, – решила Дженни. – Сделаю что-нибудь человеческое, ну… ну что-нибудь, он должен меня узнать». Но он работал далеко, и Дженни не знала дороги к его фабрике, ведь никогда там не была. Спросить у прохожих она не могла, а ждать у дома было делом опасным: там ее наверняка искала мачеха. «Может, сходить к булочнику, с которым дружит папа? – подумала тогда она. – Нет, он и раньше меня не узнавал и всегда путал имя, что уж теперь-то».
Через несколько кварталов на Дженни напала собака, исхудавшая и голодная злая дворняга, и девочка долго спасалась бегством по узким улочкам, пока, наконец, не юркнула в щель в одной из стен. «Надо же, – подумала она. – Никогда не знала, что умею так быстро бегать!» Только вот лапки болели, а кое-где она их стерла в кровь о камни мостовой. Она почувствовала себя очень, очень уставшей.
За щелью еще рычала собака, так что Дженни решила забраться глубже в дом.
Там было темно: похоже, она попала в какую-то кладовку. Девочка обрадовалась, что сможет найти еду. Но тут же, продвигаясь вперед, она наткнулась на что-то теплое и мягкое и отпрянула, а это нечто распрямилось, и Дженни, с уже привыкающими к темноте глазами, поняла: это енот!
Он был старым и выглядел тоже уставшим, и долго вглядывался в Дженни перепачканной в чем-то мордочкой. Казалось, его тоже ошарашила внезапная встреча. А Дженни не могла сообразить: как здороваться по-енотьему, да и сможет ли она говорить на их языке?
У енота начал дергаться нос, будто он принюхивался.
– Добрый вечер, господин енот, – пропищала Дженни и поразилась: это звучало не на человечьем языке!
Енот, ничего не отвечая, подошел к ней ближе и начал обнюхивать. Дженни терпела, только тряслась мелкой дрожью от волнения. У зверька были такие умные и понимающие глаза – Дженни была уверена, что ни у одного животного прежде не видела таких.
– Ты пахнешь человеком, и одежда на тебе человеческая, – ответил зверек степенным, размеренным голосом, хотя для людей он показался бы писком. – И говоришь ты с акцентом, и размерами крупновата… Ты явно не наша. Кто ты, откуда ты?
Дженни заволновалась еще сильнее.
– Меня зовут Дженни, я живу недалеко отсюда… Мачеха на меня разозлилась сегодня и прокляла, и я стала такой. Меня только что чуть не съели, я устала и голодна, пожалуйста, не сердитесь, что я вас не заметила.
Собеседник