Танечка.
(я что, вслух?)
– Вам случайно не сюда, мадам?
Подбородком показывает на дверь туалета – тремя метрами дальше. В руках полный поднос кофейных чашечек.
– Да нет, на деревце смотрю. Новое?
У окна в кадке то ли фикус, то ли пальмочка, не разбираюсь. Но видела фотку в инете. Толстенькие мясные листики должны весело торчать – а они прижаты, как ушки у котёнка, что глядит на занесённый тапок. Земля в трещинах, в трёх местах проглядывают корни. Будто в попытке убежать.
Тоже чувствует. Бедное, сколько ж оно уже у твари под боком…
– На той неделе привезли.
(ой, мама…)
– А что ж вид сиротский? Поливать надо. Загубите. Ещё и накурили. Ф-фе!
– Кто накурил?
– Мало вас тут, самоубийц… Аж дым висит.
– Никакого дыма.
Стоит, главное, по колени в этом – и как в танке.
– Ещё б ты чуяла после кухни вашей…
– Что, так и не куришь? Не приучил ещё Гектор Андреевич?
– Щас. Скорей уж я отучу.
– Енто вряд ли, – философски заметила Танечка.
Плечи зябко передёрнулись. Чашечки на подносе звякнули.
Мощная тварь. Даже двухмерные чуют, даром что тепличные…
С трудом подавила желание сказать: «Не ходи».
А смысл?
Танечка легко шагнула дальше. Туда, где уже глубоко.
Завитки коснулись локтя. То ли холод, то ли клеточный – вне сознания – ужас заставил мышцы сократиться. Поднос дрогнул.
Об пол звякнула ложечка.
Попробует поднять – уронит остальное. Как та обезьяна с горохом из притчи Толстого.
Кулаки сжались. Прикусила щёку изнутри.
Знакомая сладость прояснила мысли. Ну же, это секундное дело – два шага, быстрый наклон… Давай, не тяни, не привлекай внимания…
У самого пола – плотный слой. Искажает рисунок паркета. Вязкая, неподвижная масса. Пронзительный цепенящий холод. Будто пальцы погрузились в начавшее таять мороженое.
Не осязание – зрение подсказало, когда сомкнуться на ложечке.
– Вот спасибочки.
– Всегда пожалуйста. Кушай, не обляпайся.
Ноги рефлекторно переступили. Шпильки будто вязнут в смоле.
Серая мерзопакость обвивает колени. Чёрная кожа сапожек – как и Танечкины чулки – кажется тёмно-серой.
– Вот тут холодно почему-то, а? – жалобно сказала Танечка. – А вроде ж батарею топят. Везде тепло, а тут… И не дует вроде ниоткуда. А потом пока согреешься…
– Выстыло, значит. Сторона-то восточная.
Тварь тянет силу.
Из всего живого.
Лучше б правда дуло… Ей было б некомфортно.
Серое на уровне колен колыхнулось. Готова поклясться – брезгливо. Таким же специфическим жестом мой любимый старый кот потряхивал лапой над едой, ежли не нравилось. Что, мразюка, мысли читаем?
Завитки вокруг Танечки разошлись. Висят так же высоко – но уже не касаясь.
Двухмерные – невкусные. Это когда вообще есть что есть. Меня тебе надо, ёжику понятно. И Тига.
Завитки