Его пепельно-дымчатые пальцы проходили сквозь стены и снующих по его дому людей. Только маленький мышонок, которого он оживил десять лет назад, смотрел прямо на него. Из этого юноша сделал единственный вывод.
– Я стал нежитью, – заключил он и кивнул собственным мыслям, – прямо как ты, Ари.
Ноги Тео висели в паре дюймов от пола. Ему стоило больших усилий заставить себя опустить их на землю, хотя коснуться пятками холодных деревяшек у него так и не получилось.
Вскоре люди ушли. В доме остался только призрак Теофраста со своим маленьким спутником. Внезапно в голове юноши мелькнула догадка.
– Что, если я не умер, а переродился? – прошептал он, наклонившись к питомцу. – Поможешь мне, Ари.
Повиснув над длинным письменным столом, Тео вспоминал, в какой из немногих книг, что ему удалось достать при жизни, нашлась бы хоть крупица информации о некромантском перерождении. Он точно знал, что читал о нём.
– О, вот оно! «От лича до зомби. Все формы нежити», Ари, открой мне её!
Крошечные мышиные лапки и мордочка переворачивали старые страницы потрёпанного чёрного томика, который на своё четырнадцатилетние колдун отхватил на городской распродаже в сувенирной лавке. Владелец явно продешевил, когда отдал её некроманту-самоучке за дюжину медяков.
В главе, посвящённой высшей нежити, значилось следующее: «Личи способны сохранить тело в относительно нетронутом виде, если заключат свою душу в филактерию, амулет, важный некроманту при жизни предмет…»
– Что-то не сходится, Ари. Я ведь потерял тело, – размышлял Тео, перечитывая абзац снова и снова. – Погоди, а если филактерия всё-таки была создана. В тот самый момент… Точно! Бежим, Ари!
Призрак юноши вернулся на поле, где он совершил ритуал. Среди увядших остатков кореньев и стеблей лежал его плащ. Накидка, которую он сшил из старого шерстяного одеяла, подсунутого ему матерью тайком от отца.
Теофраст улыбнулся. Его полупрозрачные руки вцепились в грубую материю и подняли её. Маг давно перестал думать о своих родителях как о что-то значащих для него людях, и мысль о том, что подарок матери оказался для него настолько важной вещью, позабавил колдуна. Он сжал выцветшее шерстяное полотно и взглянул на мышь. Глаза грызуна застыли в ожидании.
Кожа Теофраста вновь приобрела матовый телесный оттенок, потеряв всю схожесть с папирусом, как только он дотронулся до плаща. Но стоило ему это сделать, как всё поле поглотила тьма.
III
Густой вихрь убийственной и тошнотворной черноты поглотил местность и спустя пару мгновений исчез. Вместе с Теофрастом.
«Ты достоин… Достоин стать одним из Дюжины… Теофра-а-аст…»
Голоса, звучавшие в тёмном водовороте, забылись Тео, как только он открыл глаза. Он приподнялся на локтях и осмотрелся. На плаще,