– Я выведу мальчика…
Внутри Эвридики Соня осторожно освободила Ивана от шлема и проводов.
– Все в порядке?
Иван вяло кивнул. Желания расспрашивать не было, хватило бы сил переварить собственные впечатления. Передав мальчика строгой женщине в белом платке, Соня некоторое время стояла у окна в коридоре, пытаясь дождаться, пока пунцовый румянец сойдет с щек. Когда же, наконец, она вернулась в аудиторию, Шушин с Голицыным продолжали спорить.
– …по сравнению с одиночным замером показатели Пегова выросли почти на 15%. Возможно эта девушка – идеальный эталон, нулевая отметка, которая стимулирует резонанс…
– Или полный шлак. Она же музыку ненавидит!
Голос Шушина звучал нарочито сухо, словно ему было неприятно восторженное состояние Леонида.
– Ее жизненный опыт, связанный с музыкой, был отрицательным, поэтому она ее и избегала. Но на самом деле ты же понимаешь, что это удача?
– И с чего вдруг такое счастье на нас свалилось?
Соня решила вмешаться.
– Прошу прощения… Так я могу идти домой?
– Разумеется… Но перед этим не могли бы вы описать свои сегодняшние ощущения? Какие-то конкретные ассоциации у вас возникли?
Серые глаза Голицына смотрели ласково, но с нетерпеливым ожиданием. Шушин демонстративно отвернулся к окну.
– Знаете, я правда устала. Если хотите, могу позже оформить письменный отчет.
Леонид смутился.
– Зачем так себя утруждать? Если реакции нет, ничего страшного. И… завтра вы могли бы еще прийти?
– Разумеется, я буду.
Кивнув, Соня быстро покинула аудиторию.
К счастью, матери дома не было. Бросив шубку и ботики в прихожей, Соня шла через гостиную к большому зеркалу, на ходу расстегивая блузку. Одна из пуговиц отлетела, но Соне было плевать. Рывком вывернув рукава, отшвырнула блузку. Расстегнув юбку, перешагнула через нее. Так же быстро, не жалея волос, выдернула шпильки, избавилась от чулок и белья. Еще шаг, и Соня увидела свое отражение в зеркале. Там стояла светловолосая незнакомка с пунцовыми щеками. В ее глазах словно пылали две электрические дуги из опытов Теслы. Кожа излучала мягкий жемчужный свет, напоминающий о нежном свечении внутри Эвридики.
А еще Соне впервые в жизни хотелось петь…
3
В половине девятого Руссо Балт опять стоял под окнами. Наспех одевшись под подозрительным взглядом матери, Соня слетела вниз по лестнице.
– Как вы себя чувствуете?
Улыбка мешала Соне говорить.
– Знаете, мне начинает казаться, что ваше изобретение полезно не только исполнителям. Я не спала и получаса в эту ночь, и все равно чувствую себя превосходно. Да, и вчера пропела трижды куплет какого-то романса из Нивы. В другое время меня бы вывернуло после первых двух слов. Но… я получила удовольствие, правда!
– Я обязан вас предупредить…
Напряженный тон Голицына Соню удивил. Она была уверена, что они на одной волне,