– У Джо еще долго не спросишь, что там случилось, если он вообще жив. Анна ничего не скажет. Она не раскроет тайну рождения Лиоры, потому что девочка настоящий мамзер, в отличие от Фриды, – Марта внезапно спросила:
– Эмиль, в случае чего, – она замялась, – ты сможешь дать показания в раввинском суде? – Монах всегда понимал ее с полуслова.
– Насчет Фриды, – он кивнул, – конечно, но меня не считают за кошерного свидетеля, я женат на не еврейке, – Марта повертела свою чашку.
– Ладно, это потом. Надеюсь, что Иосиф справится. Надо было во всем разобраться в пятьдесят шестом году, но шла война и нам было не до этого, – свечи зашипели под налетевшим с моря ветром. Гольдберг помолчал.
– Да. Но теперь войны не будет, Марта, – он повторил, словно убеждая себя: «Не будет».
– Пейте кофе, господин Кампе, – рав Бергер взялся за чашку посетителя, – малыш нам не помешает, – оказавшись в гостиной, маленький Яаков Марголин всплеснул руками.
– Машинки, – зачарованно сказал мальчик, – хочу машинки, – в углу комнаты стоял деревянный ящик с ярко раскрашенными игрушками, – дай машинку, – проковыляв к ящику, Яаков ахнул.
– Овечки, курочки, – он потряс искусно выточенным цыпленком, – коровки… – рав Габриэль улыбнулся.
– Мой отец тоже был раввином, а дед, – он указал на старинную фотографию, – занимался семейным делом. Мы держали мастерскую в Старом Городе, а потом переехали в Меа Шеарим, – на потрескавшемся, пожелтевшем фото Андреас рассмотрел кругленького старичка в черном старомодном пальто.
– Дедушка умер после моей бар-мицвы, – рав Бергер говорил на иврите в певучей манере Торы, – его едва уговорили позировать. Его поколение считало, что снимки вроде картин, такие вещи нельзя держать дома, – он кивнул на ящик.
– Игрушки тоже положено делать только кошерные, но у Пелега, – он подвинул Андреасу тарелку с нарезанным кексом, – внука моего, есть и машины, и самолеты. Это механизмы, запрещенного в них нет…
Кампе оставил легкую коляску Яакова рядом с облупленной дверью домика рава Бергера. Андреас одолжил в кибуце потрепанную твидовую кепку, но женщины, торопящиеся по улицам Меа Шеарим, все равно на него оглядывались.
– Потому что на мне обыкновенный костюм и у меня нет бороды, – понял Кампе, – здесь так не одеваются, – принеся ему кепку, полковник Кардозо заметил:
– В джинсах на свадьбу идти не стоит, – он критически оглядел капитана Кампе, – но костюм у тебя приличный, молодец, – Андреас покраснел.
– Это я для свадьбы купил, – пробормотал он, – то есть для регистрации брака, – они с Софией устроили