– Моя жена родилась в светской семье, – он помолчал, – она приехала в страну подростком, до войны, из Германии. Ализа получилась у нас единственным ребенком, – темные глаза раввина погрустнели, – мы с женой не хотели обрубать ей крылья, запрещать учиться дальше. Я считаюсь в наших краях, – раввин кивнул за окно, – свободомыслящим человеком…
Розе не надо было спрашивать, что стало с женой раввина. На камине неожиданно чистой комнаты стояла фотография в траурной рамке. Рав Бергер вздохнул:
– Она успела порадоваться внуку. Пелегу сейчас пять лет, – в гостиной уютно пахло ванилью и лимонными корочками. Шкафы с книгами задернули бархатными занавесями, мерно тикали древние часы с кукушкой.
– Мы с Лейзером кузены, – раввин вернулся к началу альбома, – последнее письмо от него пришло в сороковом году. Его отец умирал, он не мог покинуть Литву, иначе бы он, разумеется, выбрался из тьмы египетской. Сейчас как получается, – он поднялся, – нам доставили его комментарии к Мишне, – рав Бергер положил перед девушками книгу, – мы ее издали, а что касается остального, – раввин развел руками, – то связаться с равом Лейзером мы никак не можем.
– Мы знаем, что он сидит в темнице фараоновой, – раввин перешел на певучий язык Торы, – старший его сын, Исаак, учится в подпольной ешиве в Малаховке, а больше нам ничего не известно, – Мишель подалась вперед.
– Но если вы получили комментарии, – настойчиво сказала девочка, – то можно что-то передать в Москву, то есть в Сыктывкар. И вообще, – Роза заметила, что сестра сжала кулак, – можно кому-то поехать туда. Я знаю русский, – Роза едва не ахнула, – я могу отправиться в СССР. Я имею в виду, после школы, – Мишель покраснела, – я еще учусь, – Роза покрутила головой.
– Она скрытная, как папа. Впрочем, мы все такие, даже Элишева. Это тем более авантюра, никто ей не разрешит такую поездку…
Мишель, как весело говорила Аннет, подрабатывала ее личным секретарем. Баронесса де ла Марк устроила в одной из комнат особняка, как она выражалась на американский манер, офис. В старинных шкафах стояли аккуратные папки с ярлыками: «Канонизация отца Виллема», «Советские евреи», «Детский сад», «Центр культуры и досуга».
– Аннет выделяют кабинет в правлении компании, – вспомнила Роза, – она официально становится членом совета директоров, – Аннет часто разговаривала по телефону с Ньюкаслом.
– Питер мне помогает, – заметила сестра, – я все-таки училась истории, а не бизнесу, – несмотря на занятость, Аннет преподавала в рудничной, как ее по старой памяти называли в поселке, школе.
– И госпиталь у нас рудничный, – пришло в голову Розе, – хотя теперь его надо называть атомным, скоро