на деперсонализацию), но обычно он все же удается на твердое «пять с плюсом» – притом сам владелец смартфона и не замечает, что за трюк он только что провернул. Есть, впрочем, и такие, которые долго и упорно учатся замечать, рискуя как минимум своим психическим здоровьем, – мы желаем им, конечно, всего самого доброго в их нелегком труде. Увидеть «субъект», т. е. «того, кто видит», – задача, в принципе, простая и банальная, но –
кто его видит? Не станем сейчас тревожить понапрасну прах общеизвестного и великого индийского мудреца, предложившего человечеству упомянутое выше головоломное развлечение для его же, человечества, блага. Если зрить в корень вопроса, можно увидеть, что количество этих замечаемых краем глаза «кто», построенных в огромную очередь, весело и радостно стремится к бесконечности. Теперь вопрос: где же расположилась вся эта гигантская очередь? Где нашлось ей место в скромном жилище экспериментатора? Приходится признать: любой «смотрящий» на «я» не может по определению находиться ни в каком ином месте, недели точно там, где находится само это «я», а именно – прямо здесь! Средневековые схоласты забавлялись, говорят, решением одной задачки, которая – так принято считать – выдает их, схоластов, чрезвычайную оторванность от жизни, болезненную узколобость и как следствие склонность время от времени поджаривать на кострах порядочных людей. Задачка была такая: «Сколько чертей может уместиться на кончике иглы?» Кончик иглы удивительно напоминает точку, с которой мы уже довольно долго возимся, – пускай и в переносном смысле. А что до пресловутых «чертей» – то тут, думается нам, тогдашнюю терминологию определяла чистая политкорректность. Ежели некий схоласт додумывался все же до правильного ответа, он понимал: любое «Всё» (точнее, просто «Всё») может находиться только в
одном месте, характеристики которого не отличны от характеристики точки, и пребывает оно там вкупе со своей «естьностью» и «воспринимаемостью». Ибо
где еще может находиться воспринимаемость, как не «здесь»?
Подведем промежуточный итог: неопровержимая «естьность» не может быть как минимум пространственно отделена от своей неопровержимой «воспринимаемости». Это означает: нет и не может быть никакого внешего «свидетеля», пребывающего где-либо «там» по отношению к данному «здесь». Его бесполезно искать, бесполезно «выделять», бесполезно на него молиться и медитировать и даже – о ужас! – бесполезно пытаться им быть. Нельзя быть тем, чего нет, – хотя порой и страсть как хочется. Придется также огласить и нашу скромную точку зрения по некоторым религиозным вопросам, каковые могут, наверное, возникнуть: мы не верим в Творца, существующего отдельно от Творения; также не верим мы в любой из родов, видов и подвидов «чистого Сознания», Абсолюта и иже с ними, пребывающих «где угодно» по отношению к «здесь». Таковые Творцы и Абсолюты, с нашей весьма субъективной точки зрения, просто
