Я протянул ладони над раковиной, и сразу же на них из пустоты потекла вода – тёплая, как мне и хотелось. К струе подмешалась пена; синие пузырьки сами по себе бешено забегали по коже, поглощая грязь. Водяной жгут стал прозрачным и развернулся в душ, ополаскивая отмытые запястья. Я сунул их в вытиралку; мягкая субстанция нежно обволокла руки и вобрала в себя влагу.
– Ништяк! – одобрил я.
Люси улыбнулась и повела меня на ужин.
Мы вошли в просторное помещение, по углам которого были расставлены бочонки с фикусами, а в центре стоял массивный овальный стол, окруженный восьмью креслами. На драпированных стенах висели картины Репина, Рериха и Айвазовского.
– Это обеденный зал, – сказала она. – Присаживайся, сейчас принесу поесть.
– А где ты собираешься готовить еду? – спросил я.
– На кухне, – ответила Люси.
– Ну так и пошли туда. Я посмотрю как ты стряпаешь. Заодно и потолкуем.
Мы прошли через широкий закругленный проём в соседнюю комнату.
– Кухня, сэр, – с игривой улыбкой объявила прислуга.
Я уселся на удивительно мягкий стул рядом с небольшим столиком и, набравшись терпения, приготовился ждать ужина. Она подошла к разделочному комплексу у стены, сразу же повернулась от него с плоским разносом в руках и поставила его передо мной. На нём лежали вилка, ложка, нож, и были расставлены – солонка, перечница, тарелка с нарезанным белым хлебом, плошка со сметаной, миска парящего борща с большим куском мяса, сковородка со шкварчащей картошкой, поджаренной на сале до румяной корочки, да крынка с молоком. Слегка опешив, я принялся за трапезу, прикидывая в уме: «Когда это она успела всё сварить и пожарить, в точности исполнив мой заказ?!» А Люси сидела напротив, облокотившись на стол и подперев лиловое лицо ладонями, и с материнским умилением глядела на меня.
– Вкусно? – робко спросила она.
– Опасаюсь я, однако.
– Чего?! Пища вся свежая! – встрепенулась домработница.
– Боюсь язык проглотить. Вкусно – не то слово. Объеденье!
Она облегченно выдохнула и засмеялась:
– Напугал ты меня. Я подумала, что тебе не нравится.
– Эх! Под такой бы закусь – да сто грамм! – намекнул я, но, решив, что робот может не понимать намёков, задал конкретный вопрос: – Люсенька, а у тебя водка есть, или коньячок? Не мешало бы обмыть моё воскрешение!
– Спиртные напитки являются запрещёнными для моего каталога продуктов, – с театральной грустью ответил лиловый андроид.
Слегка поникнув, я ел «насухую» и разглядывал кухонный инвентарь. Вдоль стен размещались разделочные и рабочие столы, заставленные всевозможным оборудованием; сквозь стеклянные дверцы антресолей виднелись причудливые приспособления.
– Ты умеешь пользоваться всеми этими штуковинами? – полюбопытствовал я.
– Конечно. Мне очень нравится постряпать своими руками, – последовал её ответ.
Я