– Ебанутый он. В дурку его.
– Ну, можно и так… Как скажете.
Дежурные уже развернулись и двинулись обратно в гущу событий заполнять еще какие-нибудь бессмысленные бумаги, как вдруг Антон вспомнил два странных, чуждых силуэта в толпе, которые слишком подозрительно наблюдали за произошедшим и за тем невменяемым парнем.
– Подождите! – Врач, как назло, закончил и складывал препараты обратно в свою сумку. Разговаривать с его халатом было удобно. Или, на худой конец, оттолкнуть бы его, мол, не волнует меня собственная боль, я – за справедливость! Полицейские повернулись обратно на зов: – За мной.
Антон наконец встал, морщась от боли и легкого головокружения, потягиваясь и немного разминая ногу. Хоть бы Владимир остановил и протянул блистер с парой таблеток обезболивающего, но не дождешься – его и в аптеках не густо осталось, а тут тратиться даже не на помирающую старушку, а из «этих Управленцев», как за глаза называют Антона. А он и привык терпеть. Так что даже «спасибо» не скажет – ему ведь никто не говорит.
«Возможно, потому что все твои… пациенты… уже умерли?»
Они направились вперед, к тому самому человеку, на чьем счету как минимум одна покореженная за сегодня жизнь. Хотя, какой-то очередной иммигрант стал недееспособен. Ну отправят его обратно на родину за счет государства, да и делов-то. Интересно, тот идиот, что все это устроил, хоть это понимает? Нет, скорее всего. Вряд ли он знаком с понятиями «государство» и «иммигрант». И уж точно не знаком со словом «ответственность». Это редкое явление даже для психически здоровых.
Мерно раскачиваясь, он напрягся, когда на его шею легла тяжелая шершавая ладонь и, схватив за воротник застиранной рубашки, рванула наверх и повернула лицом к толпе. Откуда-то со стороны раздался хриплый голос Антона:
– Его кто-нибудь узнает? Видел его кто-нибудь?
Толпа молчала, переминалась, переглядывалась, морозилась. Каждый, глядя на другого, будто вещал в какое-то ментальное пространство две мысли: «ну ты, сосед, давай, говори. Я-то знаю, что ты знаешь» и «А я чего? Я не видел ничего, я вообще мимо шел», пока наконец один из остолопов не собрал волю и яйца в кулак и не крикнул пискливо:
– Ну я видел… он оттуда выходил.
– Откуда? – Антон сначала даже не понял, от кого конкретно исходит голос, и начал заглядывать за плечи ближайшему из зевак, будто изображая, как ему интересно и срочно нужно узнать, откуда выплыл этот умалишенный, что смиренно висел на его руке, смущенно пряча глаза от толпы в старый шершавый асфальт.
– Оттуда. – В шепчущейся толпе вздернулась рука и указала на ближайшую постройку с цокольным, подвальным этажом. Невзрачное здание с решетками на окнах, ничем не приметное, кроме вывески «РосТуры», мерцающей дешевыми красными светодиодами, большая