– Я да! – Уверенно и понимающе закивал виновник аварии.
– Понятно. – Больше Антону риторически спрашивать было нечего, поэтому он бросил вслед, развернувшись: – Ты – да, а я – не очень. – Парень что-то ответил, но Антон его уже не слушал.
А между тем двое сотрудников охранного агентства, выбежав из какой-то полуподвальной конторы, попытались слиться с толпой и тоже понаблюдать за произошедшим, но их выдавали идеально отглаженные черные костюмы и огромные солнцезащитные очки с зеркальными линзами, скрывающие аж по пол-лица и совершенно неуместные мрачным осенним вечером. Их бритые, блестящие, похожие на яйца головы возвышались над остальными. Один повторял в телефон какую-то фразу, а второй молча напрягал скулы.
Они не могли не привлечь внимания Антона, который ускользающим краем сознания запоминал их образы и откуда они выползли. Сейчас – просто запомнит, а проанализирует – после. И шутку какую-нибудь злую придумает и посмеется про себя. Например: «яйца выползли, а член остался.» – «Хотя нет, не очень.»
Антон хромал обратно к маршрутке, чьим пассажиром совсем недавно был и из чьих недр сквозь открытую мужчинами-пассажирами дверь вываливались громоздкие тетки и старушки с переполненными хламом авоськами на колесиках, громыхая все теми же проклятиями:
– Дебил черножопый!.. Понаехали, блядь!.. Хоть бы водить научился сначала!..
Водитель уже тоже выбрался из машины и, наплевав на клиентов, вытягивал свое «Эээ» и хватался за затылок около развороченного дымящегося капота маршрутки. И тыкал в клавиши телефона, вызванивая владельца таксопарка, чей автомобиль он только что изуродовал.
Антон хромал как раз мимо эпицентра аварии, но остановился, едва завидев грузина. Оглядел весь этот праздник жизни: сорвавшихся с цепей бабулек, толпу зевак, снимающих происходящее на телефоны, гребаного водителя, девушку – пассажирку такси, чье стройное тело в строгом облегающем костюме била нервная дрожь, и сигарета из пачки никак не доставалась непослушными пальцами, и, наконец, на этого «осветленного» дегенерата-аутиста, который во всем виноват, хоть ничего и не понимает…
Посмотрел, прикрыл глаза.
Почудилось сразу: на рассвете бескрайний луг с сочной зеленой травой, промокшие от росы кеды, тихий шелест свежего ветра, его порывы забираются под футболку и треплют белесые волосинки на коже, покрытой мурашками. И кто-то рядом с ним, бросив велик позади, бежит в легком ситцевом платье на голое тело.
Приоткрыл – вот это все: грязь, боль, толпы уродливых безучастных людей, испуганные школьницы…
Очередная миниатюрная трагедия.
Инцидент.
Сплюнул розовой слюной, повернулся, молча дохромал до тротуара, кряхтя присел на бордюр да куда-то, ко всем