– И откуда ты об этом знаешь? – спросил Лукаш, боясь услышать ответ.
Рыбак улыбнулся. Часть его рта осталась неподвижной, и его лицо больше походило на гримасу.
– Я встречался с ней.
Лукаш ощутил смутное сочувствие.
Он посмотрел на записи Якуба. Последний подарок этому обреченному королевству. Целые тома, посвященные злу и разрушению, хранятся под этой крышей, ожидая, когда же все это сгорит дотла. Гаргуйль. Так Кожмар назвал Рыбака. Страдания одинокого человека, подытоженные в одном беспечном, жестоком сравнении.
– Если она встанет у нас на пути, – сказал Кожмар, – убьем эту злую ведьму, без проблем.
Но ее руки. Ее глаза.
– Я не знаю, – ответил Рыбак. – Не думаю, что существа, подобные ей, беспокоятся о добре или зле. Они беспокоятся о собственном выживании.
Ее клыки.
Лукаш уже собирался ответить, но в этот момент тишину пронзил вопль.
Кожмар дернулся от неожиданности, толкнув корзину со смятой бумагой в огонь. Пламя всколыхнулось, пустив по комнате красные и золотые блики.
Все трое подбежали к окну, потревожив орлицу. Она в смятении слетела со своей жердочки. Снаружи послышались крики и грохот. За окном на булыжную мостовую пролился желтый свет. Пока Кожмар неистово тер грязное стекло, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, орлица начала пронзительно кричать.
– Духа! – позвал Рыбак. Недовольная орлица села на руку хозяину, и Якуб погладил ее по голове.
Крики снаружи становились все громче. Лукаш надел на голову свою фуражку.
– Какого дьявола там происходит? – возмутился он.
– Помяни черта – и он тут как тут, вот уж точно говорят, – пробормотал Кожмар. Он почти прижимался лицом к стеклу, опершись на подоконник. – Или лучше сказать «дьяволицу»? Она здесь.
Рыбак наклонился вперед, уставившись в грязное окно. Его шрамы словно застыли в этом сухом, пустынном воздухе, пропитанном красным жаром камина.
– Они загнали ее в угол, – прошептал он. – Да поможет им бог.
Генрик
– Они нашли тело здесь.
Генрик встал на колено и провел пальцами по холодному полу подвала.
Владелец ресторана пытался засыпать пятна опилками, но свет фонаря Лукаша выхватил из темноты окровавленный кусочек шелка, зацепившийся за гвоздь. Ткань слегка затрепетала, когда Генрик резко поднялся на ноги.
– Она сопротивлялась, – сказал Лукаш.
– Как и многие другие, – ответил Генрик, забирая фонарь у младшего брата и освещая стены подвала, больше похожего на пещеру. – Все хотят жить, Лукаш.
Вдоль стены выстроились большие бочки: каждая размером с экипаж. Больше половины было разбито в щепки. Повсюду валялись куски железных колец, с легкостью изогнутые нечеловеческими когтями. Где-то в темноте на пол