– Ну что ты как в детстве? Ребенок ребенком, а, говоришь, влюбился он! Еще чего!
Он помог мне встать, и мы аккуратно и медленно сделали несколько шагов по направлению к двери. В груди отчаянно колотилось сердце. Будто зверька в него посадили, и он так бегает… Тут в моих глазах темнеет, и я, не успевая выкрикнуть «берегись», падаю на брата. Что же за ужасное у меня тело…
МОНИКА:
Все утро я пролежала в постели, дожидаясь папы. Запах алкоголя прошел, да и чувствовала я себя с кусочком пиццы в руках изумительно. Одно волновало: папа никогда так долго не пропадал и одной дома было достаточно скучно и беспокойно.
Снай ушел к своей девушке пока я спала, и теперь мне очень одиноко. Может, позвонить папе? Сто лет не звонила ему… Набираю номер. Он отвечает, но связь плохая и я разбираю только:
«Моняша»
– Папа, где ты, пап? – слышится только бормотание, затем какой-то плач. Но плачет не папа. – Папа! Ты тут? Папа!
– Моняша, я перезвоню.
В результате за весь день он так и не перезвонил, и ко мне вернулись приступы плача.
Наконец, вечером, из прихожей донесся скрежет ключа и дверь открылась: папа стоял у входа, снимая сапоги. Выглянув из комнаты, я увидела, как он бледен. Словно лист бумаги. Так вчера выглядела я, когда мне было плохо.
– Папуль? Что случилось, пап?..
– Мама… – он вдруг прикусил губы и задрожал. – Твоя мама… Умирает…
Я вышла к нему из-за стены, чтобы помочь снять куртку. Увидев меня возле, он зарыдал, непохожий на себя обычного. Он крепко меня обнимал, словно умирала не мама, а я… а я прижимала его к себе, гладя по шелковым волосам.
– Она умирает… умирает… Зачем она убивала себя этими наркотиками?! Зачем?! Неужели я был настолько ужасным мужем, что ей они стали выгоднее, чем мы с тобой?! Она погубила себя… Она погубила в себе ту Тайрэн, которую я знал! Всю! – он не прекращал рыдать мне в футболку, а я не знала, куда деться. Прежде он никогда не показывал своих истинных эмоций.
– Кто такая Тайрэн, пап?
– Мама. Твоя мама. Женщину, которая тебя родила, звали Тайрэн Кроу. Ты родилась по любви, Моника… И эта любовь… Мучает меня еще с твоего рождения. Я… всегда любил только ее, лишь Тайрэн, она была такой чудесной девушкой, такой талантливой… Зачем она так поступила с нами, с собой? … Зачем, Моня?.. – он отчаянно цеплялся за мои плечи, опускаясь на пол в слезах. Его состояние меня пугало все сильнее.
– Папуль. Папуль, слышишь меня? Иди приляг, пап, – я пыталась не реагировать на его восклицания, только спокойно вела его к комнате. Сейчас он был словно потерявший веру в чудеса ребенок. – Лучше прими душ, он освежит тебя. Не плачь, все будет хорошо.
– Ты не можешь так говорить…
Я его отпустила, когда он сел на кровати, но видела, как ему плохо. Папа постарался больше не плакать, но слезы жадно душили его. Как мне искренне жаль его… и искренне жаль мать, которую я не знала… Как мне жаль, что