Клиф Талбот взял мешок с теплой одеждой, открыл дверь и сказал ему: «Не отставай, сынок». Лай собак, доносившийся с крестьянских дворов, и крики чаек, паривших над их головами, сопровождали их на всем протяжении пути. Изредка им встречались случайные путники, бросавшие на них настороженные взгляды и тут же опускавшие их в землю, дабы не споткнуться.
Пробыв в пути весь день, они добрались до места только к полуночи. Первое, что Уизли узрел перед собой, так это темно-оранжевую линию горизонта, соединяющую небо и Западное море27. Чуть дальше от кромки горизонта цвет неба и моря становился темно-синим, затем густо-синим и, наконец, черным, полностью оказываясь во власти ночи. Не будь звезд, глаз не мог бы различить, где небо, а где море. Таково было волшебство этого места, с которым он познакомился по воле отца. Единственное, что напоминало о присутствии человека, это светильники, зажигаемые в крестьянских домах для заплутавших путников, да огни Миддланда, походящего в ночные часы на огненную саламандру.
Разложив костер, Уизли с отцом облачились в теплые одежды и заночевали на берегу, обдуваемом со всех сторон западным ветром. Здешний ветер, несший свежесть и прохладу, пробирающую до костей, не был похож на прочие ветра. Северный ветер, приходивший из Нортланда с наступлением ранней осени, пахнул сосной и елью. Южный ветер, пребывающий в постоянном противоборстве с ветром западным, был сухим и знойным, неся жар пустынь Хирама и Соутланда. Восточный ветер и вовсе был ни на что не похож, ибо не нес никаких запахов. Старожилы говорили, что Бескрайнее море столь велико, а восточные страны столь далеки, что восточный ветер теряет запах по пути.
Так, пробежавшись мыслями по прошлому, Уизли преодолел несколько торговых рядов, чередующихся с загонами, и выскочил на Торговую улицу. Остановившись, он обернулся и увидел троих преследователей. Недолго думая, Уизли нырнул в темный переулок, а проскочив его, оказался на узкой улочке, застроенной одно- и двухэтажными домами. Сделав несколько шагов вдоль стены, он нащупал дверцу и растворился в темном подъезде. Затворив дверь, он затаился, вслушиваясь в голоса и крики, доносившиеся откуда-то сверху. Сердце в груди колотило так, словно оно было узником, колотившим без устали в дверь темницы. Прошло совсем немного времени, как мимо кто-то пробежал, за ним второй, после чего шаги стихли. Сердце, до того исходившее барабанной дробью, успокоилось, точно узник, уставший ломиться в дверь. Прождав с некоторое время, Уизли выглянул наружу, осмотрелся и бросился в обратном направлении. Преодолев переулок, он выскочил на Торговую улицу и столкнулся нос к носу с одним из преследователей – толстяком в одеянии ни то актера, ни то вассала, ибо на нем была красно-зеленая куртка наподобие мипарти, прекрасно сочетающаяся с черными чулками, если бы не размалеванное