– Ну, – грозно встретила расстроенную Сашу Жанна. – Что он передал?
Саша ничего не ответила. Приписав это молчание Сашиному слабоумию, Жанна настаивать на ответе не стала, только презрительно бросила: «Тьфу, дура», а на следующий день опять дала ей поручение.
– Так, – властно сказала Жанна, – вот что, вот тебе конверт, сбегай на угол, там будет стоять парень в красной шапке, отдашь ему.
Саша молча посмотрела на протянутый ей конверт, но не взяла его, даже отвернулась, и по всему было видно, что не возьмет.
– Что? Это что ещё такое? – нахмурилась Жанна, подражая отцу и пытаясь скопировать грозный отцовский тон и нагнать на девчонку страху. – Живо сбегай. Ты что глухая? Я кому сказала?
Жанна, уверенная в том, что можно вертеть этой дурочкой как угодно, вдруг наткнулась на глухую стену и поняла, что здесь её власть заканчивается.
– Ах, ты…, – Жанна чуть не топнула ногой. – Ненормальная, – это был единственный аргумент её поражению и несбывшемуся желанию превратить Сашу в маленькую рабыню. – Слушай, ты, папина ошибка, смотри у меня, плакать будешь.
– Не буду, – тихо, но упрямо проговорила Саша, хотя её глаза уже налились слезами.
– Убирайся отсюда, заморыш. Катись, катись, каракатица. Чтоб тебя здесь не воняло, поганка.
Днём Жанна выгоняла Сашу из комнаты, и она отсиживалась в прихожей на сундуке, а вечером ей мешал слоняющийся без дела по квартире Коля, поэтому уроки она делала урывками: то в школе на перемене, то днём где-нибудь сидя в прихожей за сундуком или в кладовой, то после ужина в комнате, когда все собирались в гостиной у телевизора. Жанна к своему письменному столу её не подпускала, и Саша делала уроки на своей кровати, положив тетрадь на колени и сгорбившись над ней. Писала и без того неаккуратным почерком, а от неудобства положения буквы скакали, выпрыгивая вверх и вниз, и Саша всегда получала двойки за отвратительный почерк. Немного осмелев, Саша делала вечером домашнее задание на подоконнике, но к ней в комнату, пользуясь отсутствием Жанны, часто заскакивал Коля: «Ну что делаем? Что пишем? Пиши, пиши, умней не будешь», толкал её, и кляксы разлетались по тетради, махал перед лицом руками: «Воздух общий». Саша пробовала закрывать дверь, но это его не останавливало, после мучительного для Саши ужина, дверь в комнату распахивалась: «Папа запрещает закрывать дверь. Ясно, недоучка?».
Школа для Саши тоже была ужасом. Первого сентября, в первый учебный день, Олег по поручению Константина Витальевича должен был проводить Сашу в школу, подвести и познакомить с учительницей третьего «А» класса, в котором она должна была учиться. «Вон твоя школа, здесь дети учатся, некоторые умнеют и набираются знаний, тебе это не грозит, не бойся, – говорил Саше Олег, получая удовольствие от своего остроумия. – А ты когда-нибудь в школе училась? Ты читать-то хоть умеешь? Может тебе нужно в первый класс? Дядя Костя почему-то сказал отвести