Прячась в холодном заброшенно здании, я не спала полночи. Смотрела туда, где видела уголок света в окне. Больше он не появлялся. Мысли в голове метались самые разные: мне хотелось бежать к тому дому «прямщас», с другой стороны, – кого я там встречу? Вдруг там кто-то живет. Но это невозможно. А вдруг действительно живет и питается такими как я – теми, кто случайно выбежал из анклава и попался ему на пути. Бороться с внутренним бредом не было сил. Под утро организм не выдержал и заснул буквально против моей воли. Когда я проснулась, солнце находилось высоко над землей. Изменений во внешнем облике анлкава не было. На многочисленных экранах так же мелькали разноцветные картинки. Я поняла, что очень хочу в туалет. Поднявшись на пятнадцатый этаж, я зашла в первую комнату, очень похожу на мой ночлег, сделала свои дела и вернулась обратно. Тут я вспомнила о руке. Пластырь высох и кое-где отходил от кожи. Под ним остался недлинный продольный рубец. Пропитки все-таки не хватило, чтобы лучше стимулировать заживление. Я сняла синий халат и зашвырнула его в пыльный угол. На мне осталась обычная одежда, джемпер с длинным рукавом, чуть испачканный кровью, и штаны из плотной ткани. В этом ходила моя мама. Хорошо, что в нашем секторе на фабрике не нужно было носить стерильный комбинезон, как в других секторах, а то сейчас меня прикрывал бы только тоненький слой мягкого трикотажа. Радовало, что скоро лето, и не придется мерзнуть. Хотя до лета еще нужно как-то питаться. А это было практически невозможно в моих нынешних условиях.
Еще раз пройдясь взглядом по комнате, я пошла по этажу в поисках чего-нибудь полезного. Удалось найти небольшую сумку с названием какой-то организации. На нижних этажах я нашла два широких кольца клейкой ленты и примитивные ножницы, такими сейчас уже не пользуются. А еще повсюду были разбросаны ручки, карандаши, скрепки и другие непонятные мне по своему назначению принадлежности из давно угасшего офисного века.
«Отшельничество – форма существования вне границ какого-либо официально учрежденного анклава. Отшельничество является крайней степенью нарушения Устава и карается бессудебной ликвидацией»
Государственный Устав: Статья 8.
Когда я вышла на улицу, солнце уже перевалило за зенит, но еще было достаточно светло. Я, наконец, поняла, что все-таки жутко хочу есть. На фабрике, наверно, сейчас как раз полдник. Вокруг заброшенных зданий стелилось зеленое, густое полотнище травы. Лишь кое-где оставались участки асфальтового полотна. Я пошла в сторону девятиэтажного дома, в котором вчера видела свет. С четырнадцатого этажа казалось, что до него совсем немного,